Материал Coda
17 февраля курдский журналист Мир Али Кочер был вызван в полицейский участок в турецком городе Диярбакыр. Кочер освещал последствия турецкого землетрясения, разрушившего большую часть региона в начале февраля. Полиция обвинила журналиста в распространении дезинформации, основанием для обвинения стали его репортажи.
Два месяца спустя Кочер все еще находится под следствием и не знает, предстанет ли он перед судом по закону о дезинформации, который предусматривает уголовную ответственность за распространение ложной или вводящей в заблуждение информации. Если Кочер будет признан виновным, ему может грозить до трех лет тюрьмы.
Эксперты считают, что закон о дезинформации, принятый в октябре 2022 года, является еще одним примером постепенного уничтожения демократических свобод в Турции при президенте Реджепе Тайипе Эрдогане, который управляет страной уже более двух десятилетий.
Закон, заставляющий журналистов замолчать о последствиях землетрясений, теперь угрожает свободе слова во время президентских выборов, которые пройдут 14 мая. Некоторые жители Турции считают грядущие выборы самыми важными в истории страны.
«В день выборов государство будет использовать этот закон, чтобы препятствовать освещению происходящего на избирательных участках, оправдать задержания и аресты», – уверена Бариш Алтинташ, содиректор «Ассоциации изучения СМИ и права», некоммерческой организации, которая оказывает юридическую помощь журналистам в Турции. «Вполне вероятно отключение интернета, блокировка сайтов и аккаунтов в Твиттере», – добавляет Алтинташ.
Одним из самых спорных изменений в законе о дезинформации стала поправка к статье 217 Уголовного кодекса Турции. Поправка гласит, что за распространение ложной информации, касающейся внутренней и внешней безопасности страны, люди могут быть заключены в тюрьму на срок до трех лет. Закон уточняет, что ложная информация должна быть связана с «внутренней и внешней безопасностью, общественным порядком и общим положением дел в стране», чтобы считаться преступлением.
Такая размытая формулировка, возможно, выбрана не случайно. Будь то законы о «ЛГБТ-пропаганде» или «дискредитации вооруженных сил», автократы по всему миру часто используют абстрактные формулировки для укрепления своей власти и проведения репрессивной политики.
«Формулировки про внешнюю или национальную безопасность в турецком контексте могут относиться к чему угодно», – говорит Яман Акдениз, профессор права в Стамбульском университете Билги.
Закон также гласит, что дезинформацией считаются сведения, нарушающие общественное спокойствие, вызывющие тревогу, страх и панику среди населения. Как объясняет Акдениз, в законе не дается определение тревоги, страха или паники, оставляя толкование на усмотрение прокуроров и судей. При этом, в Турции низкий уровень независимости судебных органов, большинство судей назначаются президентом и парламентом, в котором доминирует партия Эрдогана и коалиция союзных ей партий.
Неопубликованное исследование «Ассоциации изучения СМИ и права» показывает, что шесть журналистов были задержаны по статье 217 за их работу по освещению последствий землетрясений. По данным «Комитета по защите журналистов», Турция занимает четвертое место в рейтинге стран с наибольшим числом журналистов, заключенных в тюрьмы (выше только Иран, Китай и Мьянма). Пятое место в рейтинге занимает Беларусь.
Землетрясения, в результате которых только в Турции погибло более 45 000 человек и было разрушено около 214 000 зданий, оказали огромное давление на партию Эрдогана в преддверии выборов. Партию обвиняют в нарушении норм при строительстве, что усугубило последствия землетрясений, и критикуют за хаотичное реагирование на стихийное бедствие. В ответ на обвинения правительство заблокировало доступ к ресурсам, которые люди использовали для поиска выживших. Критиков турецкие власти назвали «провокаторами».
По словам журналиста Мира Али Кочера, во время его репортажа из пострадавшего от землетрясения региона ему дважды пытались помешать сотрудники полиции (один из инцидентов был заснят на камеру). Когда журналиста вызвали в полицейский участок, ему сообщили, что он находится под следствием по обвинению в распространении дезинформации за репортажи, которые он разместил в социальных сетях. По мнению полицейских, дезинформация содержалась во фразе Кочера о том, что он чувствует запах мертвых тел.
Кочер уверяет, что он просто делится информацией, полученной от выживших после землетрясений, которой правительство отказывается делиться. Нередко информацией с Кочером делятся депутаты и источники в полиции. Он сказал, что любые сообщения он подкрепляет фотографиями, видео или интервью. Кочер, который называет закон о дезинформации цензурой, считает, что полиция просто пыталась запугать его. Несмотря на это, он планирует продолжать работу журналиста, даже если это придется делать из тюрьмы.
Другой случай использования закона о дезинформации против журналистов произошел в феврале. Два журналиста, братья Али и Ибрагим Имат, провели несколько недель в ожидании суда за «распространение фейковых новостей». Братья утверждали, что турецкие власти в провинции Османие не предоставляют палатки людям, оставшимся без крова в результате землетрясений.
Влияние закона распространяется не только на журналистов. Турецкие власти возбудили уголовные дела против сотен людей, десятки граждан были задержнаы полицией за распространение «провокационных» сообщений о землетрясениях.
«Статья 217 опаснее для неправительственных организаций, ученых и простых граждан, чем для журналистов, поскольку последние более опытны в общении с государством и годами преследовались властями с использованием различных законов», – утверждает Бариш Алтинташ. «А закон о дезинформации может быть использован против всех, кто напишет что-то в Твиттере».
До принятия закона о дезинформации власти Турции уже располагали широким набором правовых инструментов для борьбы со своими критиками. Один из таких законов — о борьбе с терроризмом — заставил десятки журналистов и диссидентов бежать из страны, а многих других отправил в тюрьму.
В случаях, когда обвинение в терроризме не выдерживает критики, закон о дезинформации дает государству еще один способ преследовать тех же журналистов и сажать их в тюрьму за то, что они просто делают свою работу.
Распространение дезинформации карается жесткими санкциями, включая шестимесячный запрет на размещение рекламы в социальных сетях, которые не выполняют требования об удалении контента. Эти же компании обязаны предоставлять данные пользователей в связи с преступлениями, в том числе когда людей обвиняют по закону о дезинформации. За невыполнение этих запросов власти могут ограничить доступ к платформам социальных сетей, замедлив скорость работы сервиса.
Также теперь платформы обязаны создавать дочерние компании в Турции, которые бы подчинялись местным законам. «Закон о дезинформации заставляет социальные сети быть соучастниками государственной цензуры», – говорит Суай Булугурис, сотрудница Article19, международной правозащитной организации, выступающей за свободу слова.
Соцсети в Турции — важный инструмент для борьбы с фальсификациями на выборах. После многих лет вбросов и подделывания бюллетеней со стороны правящей партии, оппозиция в Турции стала использовать социальные сети для наблюдения за выборами, позволяя гражданам делиться информацией о нарушениях. Новый закон позволяет турецким властям массово удалять контент и накладывать ограничения на платформы. Булугурис считает, что Эрдоган может воспользоваться этой возможностью на грядущих выборах, поскольку по опросам общественного мнения партия действующего президента уступает оппозиции.
«Поправки к этому закону касаются не только Турции», – говорит Булyгурис. «Если Турция сможет реализовать эти меры без сильного отпора со стороны платформ, это создаст опасный прецедент и будет иметь последствия для свободной работы социальных сетей во всем мире».
Перевод, контекст и адаптация — Иван Макридин.
