В феврале 1988 года, в Нагорном Карабахе и Армянской ССР начались митинги с требованием присоединения НК к Армянской ССР, а 20 февраля сессия областного Совета народных депутатов НК в Степанакерте приняла обращение к Верховным Советам Азербайджанской и Армянской ССР и СССР с просьбой о разрешении выхода НК из состава Азербайджана и присоединении к Армении.
Переполох в НК и Армении навеял страх на этнических азербайджанцев в Армении и они начали массово переселяться на свою этническую родину. Том де Ваал, ссылаясь на азербайджанских свидетелей, пишет в своей книге «Черный сад» что первые азербайджанцы начали покидать Армению еще в 1987.
Все эти события подпитывались разными слухами, провокациями со стороны группировок из обеих стран.
Армянину Баграту Алексаняну 35 лет. Но до января 1990 года Баграт со своей семьей жил в Баку, вблизи дворца имени В. И. Ленина (сейчас это дворец имени Гейдара Алиева), на улице Мирза Ага Алиева 251, в квартире 14.
В советское время это был район, где азербайджанцы свободно говорили на русском, армяне — на русском и на азербайджанском. По словам Баграта, жили неплохо, со всеми имели отличные, дружелюбные отношения. До Карабахского конфликта жили как люди, как нормальные соседи. «
Мама у меня работала продавщицей в магазине, отец был шофером. Помню особо близких соседей, с которыми были как родственники, очень близки. Которых знал от рождения, привык и любил. Они были просто замечательные…
», — вспоминает Баграт.
После того как начался Карабахский конфликт, ситуация изменилась. Массовые изгнания азербайджанцев из Армении, требование присоединения Нагорного Карабаха к Армении, погромы армян в Сумгаите. Ситуация стала невыносимой. По словам Баграта, в городе начали взрывать машины армян, а людей армянской национальности ловили на улицах, били, пытали.
«Моего дедушку сильно избили в трамвае, ударили отверткой. Хотели заставить водителя трамвая, чтобы он бросил его под трамвай и переехал его. Водитель был азербайджанцем, но он не согласился, а уговорил толпу отпустить старика. Это были уже «приезжие».
(«Приезжими» считались азербайджанцы, которые после того, как стала развиваться Карабахская тема, были вынуждены массово покинуть свои дома в Армении и переехать в Баку. По словам свидетелей погромов в Сумгаите и избиений в Баку, обычно толпа агрессоров выдавала себя за «приезжих»).
В то время Баграту было 8 лет. Он помнит, как соседи прятали и защищали их, искали пути, чтобы быстро и безопасно вывезти семью из страны.
«Они понимали, что нас могут убить. Я был ребенком, но тоже понимал, что мы должны бежать. Все были в суете. Знаете, 8-летнему мальчику передать какие-то эмоции сложно, просто я знал что нужно бежать, нужно уехать и это нужно для нашей безопасности».
Баграта отправили с тетей на самолете. Спустя две-три недели соседи помогли его маме с бабушкой выехать из Баку и они на пароме через Красноводск приехали в Ереван. Потом смогли выехать отец и дед. Семья Алексанянов переехала в Ереван.
«У нас вся жизнь изменилась. Сперва мы всей семьей жили во временном жилье для беженцев. Потом как-то устроились. Моя семья до сих пор живет в общежитии…», — говорит Баграт.
Сейчас он живет в Ереване, в столице Армении. Занимается правозащитной деятельностью. Баграт вспоминает своих соседей с теплотой и сожалением.
«Я помню добрых бакинцев, интеллигенцию, которые годами жили в мире и согласии с армянами. Людей, с которыми мои родители работали вместе. Родителей детей, с которыми я учился в школе. Соседей, с которыми делили кусок хлеба. Как жаль вспоминать людей, которые после конфликта из чувства безопасности боялись помогать лицам армянской национальности. Они тоже были как-то правы. Ведь впоследствии могли бы подвергнуться жесткому преследованию. Но и приятно вспоминать, что все-таки нашлись многие, которые спасли нас».
Мы нашли улицу в котором жила семья Баграта. Но, к сожалению, найти дом, квартиру, где жила семья Алексанянов, было невозможно — вся улица переделана в процессе стройки в Баку.
Руслан Багиров (имя и фамилия изменены) почти ровесник Баграта. Он работает в кондитерской фирме. Семья Руслана переехала в Баку в 1988 году из Еревана. В то время ему было 9 лет. Они последовали советам родственников из Азербайджана поменять квартиру в Ереване на квартиру в Баку. В те годы армяне из Баку и азербайджанцы из Еревана меняли свои квартиры.
«Дядя работал в «хорошем» месте. Он посоветовал нам как можно выгоднее выехать из Армении, сказал, что нас оттуда все-равно выставят. Мы с помощью посредников поменяли квартиру, собрались и приехали в Баку», — рассказывает Руслан.
Руслан помнит, как весь двор их провожал. Все соседи армяне со слезами на глазах проводили семью Багировых. «
Помню, как тетя Асмик, соседка по лестничной площадке, обняла маму и сказала «баджы» («сестра» на азербайджанском ). Мужчины помогли нам с вещами сесть на автобус. Я до момента отъезда играл с армянскими мальчиками во дворе. Когда все мы сели в автобус, соседи, плача, махали рукой до того момента как автобус исчез с глаз…
», — грустно вспоминает Руслан.
На вопрос «как вы жили в Ереване до конфликта?», Руслан отвечает: так же, как живут сейчас в Баку. «
Мы были детьми. Играли во дворе. Мамы были домохозяйками, сидели и беседовали в беседках летом. Когда дети просили есть, и при этом не хотели идти домой, кто-то из матерей поднимался домой, приносил всем хлеб с колбасой, с сыром, воду. Иногда я возвращался из школы, и мамы не было дома, она ходила в магазин или по другим делам. Я всегда смело заходил к соседке армянке, у которой дочь и сын были почти мои ровесники. Соседка спрашивала не голоден ли я, поила чаем, мы играли с ее детьми. Приходила мама и забирала меня, даже не нужно было благодарить соседку, насколько это было естественно, что я сидел у нее часами
», — с улыбкой делится Руслан.
Руслан говорит, что не знает, что было бы, если они продолжали жить в Ереване. Но говорит, что родители с грустью вспоминают дом, соседей, пережитое вместе.
47-летняя Нона Шахназарян родилась и выросла в азербайджанском городе Мингачеуре. Ныне кандидат исторических наук, Нона провела свое детство и отрочество среди азербайджанских соседей. У нее очень теплые воспоминание про дядю Тофика, который привозил им подарки из ГДР, про соседку, которая ткала ковер на приданое ее сестре. А родная тетя Ноны была настолько влюблена в современного азербайджанского писателя Анара, что назвала его именем внука.
Когда началась резня в Сумгаите и избиения в Баку, конфликт коснулся ее семьи. «В
один день учительница моей сестры зашла в класс и сказала, пусть все армянские дети встанут и пойдут домой. Сегодня для них нет уроков. Сестра была маленькая, она радовалась, что сегодня не будет уроков. Когда она рассказала это дома, то мама поняла
—
это уже все…конец…»
Концом для совместной жизни стали Сумгаитские погромы. Если после Кафанских, Ереванских переселенцев в Азербайджане как-то можно было жить вместе, не вмешиваться в карабахский конфликт, то после Сумгаита совместная жизнь для армян и азербайджанцев стала просто невозможной.
27—29 февраля 1988 около 100-150 человек напали на армянское население Сумгаита. Толпа грабила, убивала, поджигала и насиловала… По официальным данным Генпрокуратуры СССР, в этой резне погибло 26 граждан армянской и 6 граждан азербайджанской национальности. Более ста человек было ранено.
По решению Генеральной Прокуратуры СССР, которое было согласовано с руководством страны, единого общего судебного процесса не проводилось. Дело было разбито на 80 эпизодов и рассматривалось в судах различных городов. Первоначально было решено провести все процессы на территории РСФСР. Один процесс действительно прошёл в Москве (в Верховном суде СССР), три — в областных судах Волгограда, Воронежа и Куйбышева; все остальные дела, однако, прокуратура СССР направила в суды Азербайджана, и процессы по ним проходили в Баку и Сумгаите. К судебной ответственности привлекли 94 участников. Около восьмидесяти человек были осуждены. Один из них, Ахмед Ахмедов, был приговорён к смертной казни.
Суд над Эдуардом Григоряном, который, будучи армянской национальности, тоже участвовал в резне, состоялся в Азербайджане. Прокурор Аслан Исмаилов потребовал Григоряну смертную казнь. В итоге он получил 12 лет заключения, а позднее его экстрадировали в Россию и выпустили на свободу.
О Сумгаитских погромах написано много статей, отчетов, книг. Многие журналисты, политологи из Азербайджана и Армении, также иностранные журналисты делали акцент на том, что Сумгаитские погромы не были вплеском национальной ненависти азербайджанцев к армянам, просто «эти происшествия кому-то очень нужны…».
Политолог из Азербайджана Зардушт Ализаде, который через десять дней после погромов был в Сумгаите и беседовал со свидетелями, комментирует эти события так:
«В Сумгаите жили 30-40 тысячи армян. Если бы мирные Сумгаитские жители не защищали, не прятали своих соседей, этих жертв было б не десятки, а сотни».
Али Мурадов (имя и фамилия изменены), 76 лет, химик по профессии, пенсионер. Вспоминать Сумгаитские погромы Али муаллим не хочет. Но, поддавшись уговорам нашего корреспондента, соглашается на встречу. Около своего подъезда, не соглашаясь на беседу у себя дома или в кафе, он рассказывает свою историю. «
Наш двор очень старый. Когда строился Сумгаит, сюда переселилась молодежь из всей страны. Азербайджанцы, русские, армяне…В нашем дворе жила армянка по имени Наталия. Муж умер, двое уже взрослых сыновей работали на химзаводе. У нее со всеми были хорошие отношения. Когда в городе начались погромы армян, Наталия спряталась у нас. Она просто и с уверенностью могла бы постучаться к любому соседу. Наталия знала, в этом доме ее никто не выдаст. Я, моя жена, дети
—
вместе слышали крики с улицы, и с ужасом смотрели друг на друга. В тот момент для нас было две нации
—
нация этих убийц с улицы, и нация тех, кто защищался сам или защищал друга, соседа…»
На вопрос, как он вспоминает своих соседей-армян, Али муаллим вздыхает:
«Люди были, нормальные люди. Вот сейчас говорят, мол армяне, из-за них земли потеряли, столько беженцев. Многие говорят, вспоминают с ненавистью. А я вспоминаю, столько лет жили вместе, и никто не думал ни о Карабахе, не о том, что мы из разных наций, религий… Кто вдруг так сильно вспомнил про Карабах, что началось это кровопролитие, разрушились столько судеб…»
46-летняя Рузанна Авокян родилась и выросла в Сумгаите. Мама работала на порошковом заводе, отец в строительно-монтажном управлении. Когда началось напряжение, Рузанне было 20 лет. Она вспоминает, как в полном доверии и мире ее семья жила с соседями и как вдруг изменилась ситуация в городе.
«У нас были доверительные и хорошие отношения. Митинги начались уже 26 февраля. Уже в тот день между базаром и 29 кварталом избили нескольких армян. Многие не понимали, что вообще происходит и при чём тут Карабах…Основные погромы начались с 27 по 29 февраля, три дня толпа огромная бесчинствовала и на них не было никакой управы».
Сама Рузанна и ее семья не пострадали. Но с мамой случился небольшой инцидент.
«Она шла с работы в окружении своих подруг азербайджанок, и вдруг, проходя между больницей и 45 кварталом, одна знакомая азербайджанка ей сказала: «Ты ещё жива!» Мамины подружки сделали ей замечание и пошли дальше».
Рузанне особенно трудно забыть насилие, которое она видела с балкона своего дома. «
28 февраля к нам заехал во двор грузовик, людей там было битком, были в чёрной одежде. В руках держали железные прутья. Все это я наблюдала с балкона. В семье решили, вдруг если соседи нас сдадут, папа будет защищаться до последнего. А я выпрыгну с балкона, с пятого этажа. Но какие-то соседи из нашего дома, показали погромщикам, другой дом и сказали, что армяне там проживают. Из дома вывели армянскую девушку по имени Оля. Вывели ее нагую, все это я наблюдала с балкона».
Несмотря на то, что были и соседи недоброжелатели, нашлись те, кто заступился за семью Рузанны.
«Один наш сосед-азербайджанец отвел нас к себе. Он не позволил никому выдать нас. Один раз я попала в толпу, но владея хорошим азербайджанским, смогла вывернуться. Потом знакомый азербайджанец подошёл ко мне и проводил домой. По дороге мы видели, как избивают одного старика. А в 4 микрорайоне азербайджанцы стояли с топором и не пропустили погромщиков в квартал…».
Но оставаться в городе было опасно. 29 февраля Рузанна вместе с семьей покинула Сумгаит. «
29 февраля всех предупредили, если кто-то будет укрывать армян, их постигнет та же участь. Уже не было вариантов помогать. Погромы происходили везде, особенно пострадал 8 микрорайон. Погромщики знали к кому идут, на руках были адреса. К нам домой уже 29 пытались зайти, но сосед заранее нас предупредил, поэтому 29 с утра мы отправились в Баку на маршрутном такси. Наш дом от погромов не пострадал из за нашего соседа, он нашу квартиру спас от погромов».
В результате Карабахского конфликта у людей из обеих стран изменились не только дома, соседи, жизнь. У них изменилось еще и отношение к своему общему прошлому. Настолько, что почти все респонденты отказались рассказывать много о своей семье. Отказались показывать фото своих близких, так как боялись за их безопасность. Азербайджанец Руслан счел нашу беседу опасной и невыгодной для его работы и жизни. Он просил о полной анонимности и объяснил свои опасение так: «Не думайте, что я трус. Я не за себя боюсь. У меня жена, дети, братья, пожилые родители. А я тут вам рассказываю, какие армяне хорошие были. Это нельзя говорить, потому что для всех они наши враги. Меня могут объявить врагом народа, моих родных могут преследовать, терроризировать как членов семьи врага народа».
Баграт Алексанян же уточнил, что и у него могут быть проблемы из-за этой беседы…
Неужели атмосфера страха и ненависть между гражданами двух стран настолько велика, что люди опасаются рассказывать просто свои воспоминания? Какие факторы вселяют этот страх в людей?
Известный азербайджанский правозащитник, сам в недавнем прошлом политический заключенный Расул Джафаров, причину страха азербайджанцев и армян говорить на тему армян проживавших когда-то в этой стране, видит в тотальных репрессиях против правозащитников и в усилиях властей двух стран монополизировать процесс урегулирования.
«
Главная причина в том, что в обществе присутствует атмосфера страха. Если вспомнить события последних лет, то увидим, что репрессии по отношению к гражданскому обществу в Азербайджане коснулись не только организации, занимающихся непосредственно миротворческой деятельностью, но и всех остальных независимых от государства НПО. И все эти события происходили на глазах у населения страны. Люди видят, что даже представители специализированных институтов порой остерегаются говорить на эту тему, естественно не чувствуют себя готовыми открыто комментировать вопросы, касающиеся этого конфликта
».
Расул Джафаров говорит, что с другой стороны, как в Азербайджане, так и в Армении власти используют конфликт для получения политических дивидендов и разного рода манипуляций. «
Власти через подконтрольные им СМИ и неправительственные организаций, руками депутатов из партии власти и многими другими путями препятствуют инициативам общества высказывать независимую позицию в этом вопросе
».
Над статьей работали:
Азиз Керимов – Баку
Гаяне Мкртчян – Ереван
Автор текста: Гюнель Мовлуд
