Последние месяцы американская валюта, являющаяся одной из главных в международных расчётах, демонстрирует падение курса, что становится проблемой для многих стран, не говоря о фондовых биржах по всему миру. В конце января курс доллара опустился до самого низкого уровня за последние три года.
На первый взгляд всё это не касается Азербайджана, правительство кoторого ещё 21 декабря 2015 года перевело национальную валюту на режим плавающего курса. Манат тогда подвергся резкой девальвации, упав по отношению к доллару на 98,7% и показав по итогам 2015 года рекордное падение не только для Европы, но и для всего постсоветского пространства. По данным Центрального банка, в те времена валютный резерв Азербайджана составлял $13,75 млрд, а общий объём золотовалютных резервов за 2015 год упал более чем на 63%.
Кроме того, по мнению агентства Bloomberg, углеводороды составляют 90% всего азербайджанского экспорта и характерные для тех лет низкие цены на нефть — основного источника бюджетных поступлений, также сыграло свою роль в том, что Центральный банк Азербайджана вынужден был продавать валюту для поддержания курса маната.
Тем не менее, и сегодня Концепция экономического развития Азербайджана подтверждает, что режим плавающего курса маната останется приоритетным в 2018-2021 годы. Его значимость обосновывается необходимостью защиты экономики от негативных внешних факторов и сохранением равновесия платёжного баланса. Такого мнения придерживается председатель Центрального банка Азербайджана Эльман Рустамов. А главный валютный стратег «Saxo Bank» — Джон Харди, считает, что в долгосрочной перспективе манат в значительной степени будет зависеть от цены на нефть и пока она находится на относительно высоком уровне, правительство может продолжать политику плавающего курса. Тем более, что нефть всё ещё остаётся источником иностранной валюты (в основном того же доллара), с помощью которой закупаются импортные товары.
Тем не менее, некоторые эксперты считают, что сегодня Азербайджану пора освободиться от нефтяной зависимости, начать планирование и развитие ненефтяных направлений экономики в условиях отсутствия доходов от экспорта нефти, газа и нефтепродуктов. Основной акцент, предполагается сделать на развитие сельского хозяйства, что позволит решить проблему безработицы в сельской местности, увеличить экспорт сельхозпродукции и поступления иностранной валюты, обеспечит продовольственную безопасность. В этом есть определённый смысл, если учесть, что курс маната к доллару достаточно высок и целый ряд товаров, произведённых в Азербайджане, с трудом могут конкурировать с дешёвыми продовольственными товарами из Ирана и Турции. Вследствие этого, земли сельскохозяйственного назначения пустуют или их потенциал используется не полностью.
Надо сказать, что Азербайджан не одинок в своей финансовой политике. В интервью американскому телеканалу ABC News, замминистра иностранных дел России Сергей Рябков заявил, что необходимо вывести страну из орбиты доллара, отказаться от него в качестве основной расчётной валюты и сократить зависимость российской экономики от американских платёжных систем. Видимо, такой радикальный подход связан с санкциями США, но аналогичные идеи высказываются и в Индии, и в Китае, не говоря уже об Иране.
Но насколько реально отказаться от доллара? На сегодняшний день это основная расчётная валюта в мировой финансовой системе, особенно для стран входящих во Всемирную Торговую Организацию. Две трети мировых валютных резервов хранятся в долларах и лишь одна пятая – в евро. Как минимум, на первом этапе отказ от доллара может привести к значительным издержкам. Возникнут проблемы в отношениях с партнёрами, связанные с отказом от долларовых расчётов. Разумеется, можно использовать и какую-либо другую валюту для внешнеторговых сделок, но полностью избежать зависимости от доллара вряд ли удастся.
Стремление избежать жёсткой привязки к доллару можно понять в свете уже упоминавшегося в начале статьи и достаточно резкого для валютных рынков падения американской валюты по отношению ко всем другим. Ранее Федеральная Резервная Система (ФРС) США планировала три повышения процентной ставки в текущем году и еще два в 2019-м. Высокая процентная ставка, как правило, повышает курс валюты, делая долларовые активы более привлекательными для ищущих прибыль инвесторов.
В январе ФРС США провела последнее заседание по вопросам денежно-кредитной политики под председательством Джанет Йеллен. Её заменит Джером Пауэлл, ранее неоднократно заявлявший о необходимости постепенного повышение процентных ставок, а следовательно и укрепления доллара. За время своего правления Йеллен строго контролировала финансовый сектор. Эксперты ожидают, что новый руководитель ФРС, неоднократно заявлявший о необходимости найти «подходящие способы» смягчить регулирование банков и инвестиционных компаний, ослабит этот контроль.
Очевидно, сегодня в США нет единого подхода к финансовой политике. Президент Федерального резервного банка Миннеаполиса Нил Кашкари считает, что надо оставить процентные ставки на текущем низком уровне, чтобы поддержать рост инфляции и зарплат. Аналогично считает его коллега из Бостона — Эрик Розенгрен. А президент Федерального резервного банка Сан-Франциско Джон Уильямс, обладающий правом голоса на заседаниях по монетарной политике в этом году, высказывается за три повышения процентных ставок в 2018 году, считая это необходимым для стимулирования экономики.
Масло в огонь подлили вызвавшие настоящую бурю на финансовых рынках слова министра финансов в кабинете Дональда Трампа и бывшего сотрудника одного из крупнейших в мире инвестиционных банков Goldman Sachs Стивена Мнучина на Всемирном экономическом форуме в Давосе, в поддержку слабого доллара и его положительного влияния на американскую торговлю. Они были расценены как отход от обычного для правительства США поощрения сильной американской валюты. Сложно сказать, было ли его заявление спланировано заранее, но оно определило снижение индекса доллара до самого большого минимума с декабря 2014 года.
Президент США, также находившийся в Давосе, вынужден был заявить, что слова министра финансов были вырваны из контекста и «доллар будет становиться все сильнее и сильнее, и в конечном итоге он хочет видеть сильный доллар». Да и сам Мнучин спустя несколько часов уточнил, что «слабый доллар приносит пользу американской экономике в краткосрочной перспективе, тогда как в долгосрочной перспективе это высокий курс доллара».
Стоит ли удивляться бурной реакции финансовых рынков, которые давно не слышали подобных выступлений от американской администрации? Одним из главных критиков оказался глава Европейского центрального банка Марио Драги, выразивший недовольство тем, что американский министр нарушил негласное правило не комментировать курсы валют. Аналогично считает и член исполнительного совета Европейского центробанка Бенуа Кёре, считающий, что это может «спровоцировать валютную войну».
Хотя стоит заметить, что выступление Мнучина, вызвавшее падение курса доллара, одновременно привело к повышению цены на нефть марки Brent до максимального значения с декабря 2014 года — выше $71 за баррель, поскольку между ценами на нефть и динамикой доллара существует обратно пропорциональная связь. Ослабление доллара является фактором повышения цен на нефть. Этому способствовали и данные Международного энергетического агентства о росте добычи сланцевой нефти в США, который ещё далёк от критических отметок. Правда, в этом вопросе также наблюдается неразбериха. В январе 2018 года Министерство энергетики США сообщило о снижении запасов сырой нефти на 1,1 млн баррелей, но одновременно Американский институт нефти объявил о увеличении запасов на рекордные с прошлого сентября 4,8 млн баррелей.
Экс-заместитель госсекретаря по экономическим вопросам при президенте Джимми Картере и бывший председатель Федерального резервного банка Бостона, академик Ричард Купер считает, что доллар сохранит лидирующее положение на валютном рынке в ближайшие десятилетия. Но январские экономические отчёты говорят, что из-за инфляции настроения потребителей ухудшились, объём строительства нового жилья и количество выданных разрешений на строительство сократились, индексы производственной активности федеральных резервных банков Нью-Йорка и Филадельфии замедлились. Индекс доллара упал по отношению к крупнейшим валютам, что является очень серьёзным падением для начала года и противоречит повышению доходности американских бумаг. Разумеется, слабый доллар благоприятен для доходов компаний, т.к. повышает конкурентоспособность их экспортной продукции. Но падение курса доллара подстёгивает инфляцию, начавшуюся ещё в прошлом году, которая ложится на плечи населения США.
Кроме того, президент Трамп выполнил одно из своих ключевых предвыборных обещаний и подписал закон о всеобъемлющей налоговой реформе, крупнейшей в истории США. Реформа предполагает облегчение налогового бремени для разных слоёв населения, однако в первую очередь — для бизнеса, корпораций и предприятий. Острые дебаты вокруг закона и его последствий для экономики США продолжались весь прошлый год. Сторонники реформы настаивали, что снижение налогов даст стимул развитию экономики, позволит увеличить зарплаты и создать рабочие места. Противники считают, что уменьшение налогов поставит под угрозу финансирование здравоохранения и социальных программ, а основную выгоду от неё получат богатые слои населения.
Кто окажется прав, а кто ошибается — покажет будущее. Но уже сегодня некоторые эксперты сомневаются, что в условиях масштабного падения индекса доллара казначейство США сможет привлечь дополнительные средства для финансирования растущего дефицита. Если скептики окажутся правы, то экономические проблемы вызовут ослабление влияния США в мире и усиление глобальной неопределённости, как политической, так и экономической.
