27 июня 2013 года, спустя два дня после моего задержания полицией, ленкораньский народный суд вынес решение о моем аресте. Выйдя из зала суда, меня быстренько посадили в пост-патрульный «Фиат» и привезли в Кюрдаханы, в Первый Бакинский Следственный Изолятор. Срок следственных действий истекал 29 августа, поэтому 21-го меня этапировали в Ленкорань. В этот день я познакомился с вагоном для транспортировки заключенных, именуемым среди заключенных вагоном «Столыпин»а.
Вагон был назван в честь Петра Аркадьевича Столыпина (1862-1911), премьер министра царской России, начала ХХ века. Пришедший к власти в период Первой Русской Революции 1905-07 гг., Столыпин осуществил массовые аресты революционеров и сослал их в Сибирь. Из-за необходимости порожденной массовостью, были созданы вагоны для заключенных, в последствии прослышвие в народе «Столыпинскими вагонами». Разумеется, современные вагоны не одно и то же, что было сто лет назад. Тем не менее, предающееся из поколения в поколение название вагона, остается в обиходе до сих пор. По правде говоря, многие заключенные, по крайней мере в Азербайджане, ничего не слашали про «Столыпин»ы. У некоторых же, название вагона ассоциируется с фамилией Сталина и кажется им, что вагоны названы в честь «вождя народов».
Вагон в котором нас этапировали, состоял из девяти камер-купе, не считая часть предусмотренную для конвоя. Количество купе бóльших размеров было пять и предназначались они для большего количества заключенных. В этих купе, спальных полок было шесть — по три на каждой стороне. Остальные четыре купе, были площадью поменьше и только на одной стене, распологались три полки. Маленькие купе выделялись в основном женщинам, малолетним, проблемным (не путать с термином, присвоенным властью узникам совести) заключенным, с целью огородить их от остальных. Если не было таковых, тогда в маленькие купе сажали обычных заключенных. Помню каждый этап в Ленкорань и Ширван — из перечисленного мною «привелигированного» контингента, в купе всегда оказывались только женщины. Им выделяли последнее, девятое купе. Кстати оно было единственным освещаемым купе. Остальные довольствовались светом поступающим из коридора.
В остальные маленькие купе сажали в первую очередь пожилых и больных заключенных. Только после этого оставшиеся места распределялись среди остальных. После первых двух поездок в Ленкорань, руководство конвоя, заметив уважительное ко мне отношение со стороны заключенных, заинтересовалось моей персоной. Уже в последующих этапах, меня сажали только в маленькое купе. Это обеспечивало мне относительный, повторю — относительный комфорт. Обычно, в зависимости конечно от общего числа заключенных, в большие купе вмещались 12-15 человек, а в маленькие всего 3-5.
В отличие от пассажирских вагонов, вагоны заключенных лишены окон. Естественно, здесь нет и стола. Вместо сплошной двери, дверь решетчатая, то есть купе у конвоя, как на ладони. В коридоре вагона имеются окна, но и на них присутствуют решетки. В конце вагона, там где обычно должен стоять громадный самовар, расположился конвой. Здесь солдаты принимают пищу или отдыхают между сменами. Во время смены, солдат должен находиться в коридоре и наблюдать за заключенными.
Прицепленный к обычному пассажирскому поезду «Столыпин», через каждые десять дней, совершает маршрут в одном направлении. Таких маршрутов два — Баку-Астара и Баку-Горадиз. Вагон заключенных прицеплялся к поезду Баку-Астара 1, 11 и 21 числа каждого месяца. А в Апелляционный Суд Ширвана, нас возили на поездле Баку-Горадиз. «Столыпин» по этому маршруту следует 5, 15, 25 числа каждого месяца. Возвращение в Баку, происходит в последующие дни. Поэтому заключенные из областных судов, возращаются в следственный изолятор через десять дней. Ждут они свой следующий поезд в камерах временного содержания, при отделениях полиции. Существуют ограничения по которым нельзя держать заключенного в подобных камерах, больше десяти дней. Бывало, заключенный возвращался в Баку в тот же день, на том же поезде. Это зависило от хода следствия или суда. Со мной однажды случилось такое — 22 ноября я приехал в Ленкорань, в тот же день оказался на заседании суда, а очередное заседание назначили на 4 декабря. Поэтому, я успел в тот же день вернуться назад, а уже 1 декабря, снова выехал на родину.
Что касается проблемных заключенных — со склонностями к суициду, психически неуровнавешенных (или имитаторов); совершивших жестоко наказуемые по воровским понятиям позорные преступления (на сексуальной почве) —, то их слушания организуются так, чтобы они могли в тот же день, вернуться назад. Полицейские отделения в районах, не желают видеть подобных заключенных у себя в камерах. Как говорится — от греха подальше.
Путешествовать в течение суток туда и обратно, в таком неудобном вагоне как «Столыпин», занятие не из приятных. Кстати, в следующих заметках, я собираюсь подробнее описать эти трудности.
Трансопртировка заключенных в районы и назад, осуществляется еще и специальными автомобилями, именуемыми весьма по советски — «Воронок». Каждая из восьми моих поездок в Ленкорань, в связи со следственно-судебными меропритями, осуществлялась по железной дороге, а три раза я возвращался назад в «воронке». В начале своего рассказа, я отметил, что иногда заключенных оказывается выше меры и тогда, приходиться тесниться. Однажды, случилось так, что в Ленкорани заключенных для этапирования оказалось больше чем ожидалось. Помимо тех, кого привезли из Баку, этапировать должны были еще нескольких, задержанных в тот период. Среди них были пять болельщиков-хулиганов, задержанных 25 августа, после матча между командами Хазар-Ленкорань и Нефтчи. Еще через 4 дня, четверых арестовали по обвинению в распространении наркотиков. Были и другие, задержанные по одиночке. В камерах содержалось 5-6 арестованных вместо четырех. Поэтому, 14 августа, нас 16 заключенных, отправили в Баку на «воронке». 24 декабря, когда прокурор потребовал для меня 7 лет тюрьмы и 13 января, после заседания суда, меня отвезли в Кюрдаханский изолятор на «воронке». Местные власти сделали это опасаясь акций протеста.
Относительным преимуществом «воронка» от «Столыпина», является то, что на «воронке» путь составляет примерно 5 часов. Даже 5 часов на этой машине, путешествие не для слабонервных. Дорога Ленкорань-Сальян — это тихий ужас. Добавьте к этому жару и количество заключенных — этап становится просто невыносимым.
После каждой поездки в Ширванский апелляционный суд, а туда мне приходилось ездить пять раз, — я возвращался назад в «воронке». В ширванском Следственном Изоляторе, «чрезвычайные этапы» случаются часто. Этапы маршрутом Ширван-Шувелян, были намного кофортными, по сравнению с этапами Кюрдаханы-Ленкорань. Во-первых, расстояние и время в пути — максимум за 2,5 часа, можно доехать до изолятора. Во вторых, выехав из Ширвана машина попадает на автобан, что делает путешествие относительно кофортным. Конечно, этот кофорт носит условный характер и только в сравнении с этапом на «воронке» в Ленкорань и конечно же в сравнении со «Столыпин»ым. Заключенные говорят, что «на свободе, в Баку, мы даже не смотрели в сторону Жигулей и когда нужно было поймать такси, садились только в Мерседесы. А теперь мечтаем о «воронке», лишь бы не «Столыпин».
Эти слова, в полной мере характеризуют эту условность.
