Мы живем в эпоху преступлений без наказания. Многие преступления прежних времен перестали быть таковыми.
В основе всех мировых религий лежит тезис о воздаянии за деяния. Обязательная награда за добрые дела, неизбежная кара за злодеяния. Рай для добрых и праведников, ад — злым и преступникам. На постулате неизбежности наказания за преступление покоится не только общественная мораль, система воспитания подрастающего поколения, но и строится здание государственного правосудия и вся система международного права. Вор, хулиган, насильник, убийца, агрессор, оккупант подлежат порицанию и наказанию, спасатель, благодетель и благотворитель достойны похвалы и награды.
Так обстоит дело в мире. Во всяком случае, должно обстоять, если вера во Всевышнего искренняя, а законы государственные и международные исполняются исправно. Если общество здоровое и у большинства граждан есть совесть.
К сожалению, на деле все обстоит не так. Не знаю про рай и ад, про качество тамошнего контингента, но в бренном мире очень часто все обстоит с точностью наоборот. Увы, мир часто видит преступления без наказания, и наказания за благие дела. Именно несовершенство бренного мира вызывает негодование думающих и страдающих людей, которые задаются вопросом о неизбежности наказания за преступления.
Но кто совершает преступления? Ведь почти всех людей воспитывают на одинаковых принципах справедливости и добра, законы почти всех государств возвещают верховенство права и равенство всех людей и государств.
Были в истории государства и люди, которые открыто провозглашали верховенство одних рас и одних народов над другими, но они побеждены, осуждены и запрещены. Остались только те, которые называются демократическими и которые за равенство и верховенство закона.
Тем не менее, мы видим и с горечью наблюдаем, как одни люди и одни государства считают вовсе не зазорным нарушать закон и совершать преступления. Другие люди и государства эти действия иногда поддерживают, иногда осуждают, но очень мягко и в меру целесообразности, не нарушая свою выгоду. И прибегают к суровым мерам наказания только тогда, когда это совершенно безопасно и сулит большую экономическую и политическую выгоду. Что называется избирательным правосудием, равнозначным его полному отсутствию.
Так было всегда и всюду. Не надо обманываться. Что в древних Шумере и Риме, что в Арабском халифате и Британской империи, что в СССР и в современном ООН, всегда и всюду правосудие было избирательным, и то, что было дозволено Юпитеру, не было дозволено быку.
Предпосылки преступления отдельного индивидуума попытался раскрыть Федор Достоевский в своем романе «Преступление и наказание». Этот ставший классикой роман рассказал, что в истоке преступления часто лежит не только голая корысть, но и нравственная и психологическая дилемма выбора между свободой и несвободой, между стремлением быть господином над своей судьбой или стать частицей бессловесной толпы.
Герой романа Родион Раскольников терзаем смыслом своего существования, он задается коренным вопросом, «я тварь дрожащая, или право имею?». Иными словами, имею ли я право на насилие над другими, ниже себя стоящими, ради собственных целей, или же я должен уподобиться им, стать тварью дрожащей?
Ради чего Родион Раскольников идет на преступление? Достоевский считает, что его на преступление подвигла жажда свободы и власти. Свобода и власть, а главное, власть! Ценность индивида, имеющего силу преодолевать слепую судьбу, ломать все условия и предрассудки общества, а не быть «тварью дрожащей». Право сильной личности (и нации!) нарушать любые обязательные для других, более обыкновенных людей и наций нравственные нормы. Символ подобной личности для того времени – Наполеон Бонапарт, человек, проливший моря крови, но, тем не менее, ставший символом уникальной, сильной и свободной личности.
Достоевский увидел выход из тупика мессианства для отдельной личности в раскаянии, в сознательном выборе страдания и смирения как пути избавления от греха преступления и гордыни.
Человечество прошло большой путь со времен Федора Михайловича, нынче он с его душевными страданиями преступника кажется наивным и архаичным. Сейчас преступники не страдают. Многое изменилось, прежде всего, изменилась роль религии в обществах и воспитании человека, изменилась парадигма вроде бы вечных нравственных ценностей. Многое запретное стало дозволенным, а прежняя всеобщая нравственность, хотя бы декларируемая, скукожилась до пространства небольших маргинализированных групп населения.
Нынче, как мне кажется, нет преступления, нет и наказания. С одной стороны, есть прописанные критерии преступлений людей и государств, но, с другой стороны, они толкуются совершенно утилитарно, сообразно выгоде и целесообразности. Относительность международного правосудия заставила даже такого опытного юриста, как швейцарский прокурор Карла дель Понте, подать в отставку в знак протеста против глумления над правом.
Нет смысла даже рассуждать о праве в таком высочайшем институте, как Совет Безопасности ООН, который похож, извините за выражение, на азербайджанские, армянские или российские суды.
Весь мир видит преступления, видит и преступников, но нет наказания. Наказания есть только для мелкой шушеры, исполнителей высочайших замыслов. Сами небожители подобны жене Цезаря, они вне подозрений. «Кто же его посадит, он же памятник»? Погромщики Сумгаита, выборочно, были наказаны. Погромщики Гугарка были защищены информационно и юридически всей мощью советского государства. Погромщики Баку почти были приравнены к погромщикам Гугарка, во всяком случае, я не знаю про судебные приговоры против конкретных убийц, хотя организатор злодеяния, советская партийная и государственная власть, в целом как бы осудила сие преступление.
Тем более не был осужден ни один преступник, принимавший участие в убийстве 138 советских граждан 20 января 1990 года.
Так надо было, этого требовали высшие государственные интересы. Естественно, никто из московских организаторов и коноводов провокаций 1987-1994-х годов на Южном Кавказе не был даже засвечен. Все это до сих пор остается государственной тайной, потому что механизм провокаций работает, и прежние задачи перед уже новыми исполнителями новых провокаций ставятся прежними инстанциями, где работают новые лица.
Эти новые лица сотворили с Азербайджаном, Грузией, Молдовой, Арменией и Украиной нечто совершенно преступное. Впору спросить, как В.В.Путин в своей знаменитой мюнхенской речи спросил у демократического Запада: «Вы хоть представляете себе, что вы натворили»? Спросить у него самого. Но кто спросит? Я спрашиваю, но мой голос – это голос вопиющего в пустыне. Он тонет в хоре славословий в адрес великого политика.
Все с пониманием и толерантно относятся к художествам России на постсоветском пространстве. Почему? По простой причине. А чем они отличаются от того, что сотворил коллективный демократический Запад на Арабском Востоке?
Нападение на суверенное государство без санкции Совета Безопасности ООН является международным преступлением. Санкция Совбеза ООН на нападение на Ирак была? Нет. Но напасть очень хотелось, так сильно, как сильно хотелось Родиону Раскольникову тюкнуть процентщицу по голове топором. И напали, и разрушили страну, и убили сотни тысяч мирных и не очень мирных жителей. Несколько миллионов стали беженцами.
Без санкции. Никто не наказан. «Кто же его посадит, он же памятник»!
Про историю с Ираком сняли фильмы, написали книги. Но в них акцент на героизм и защиту ценностей демократии.
Потом напали на Ливию. Тоже разрушили. Потом на Сирию. Разрушили. Потом на Йемен. Разрушили. Судан во имя принципа самоопределения разрушили. Теперь самоопределившиеся смертельным боем уничтожают друг друга из-за нефтяных доходов. Напали на Афганистан. Чтобы отстранить средневековый режим Талибан. Сейчас Россия и США соревнуются, кто станет лучшим другом и партнером этих самых талибов. На демократию в Афганистане уже махнули рукой. До всех дошло, что это безнадежно.
Ах да, до этого разрушили Югославию, чтобы защитить право тамошних малых народов на самоопределение. Теперь один их этих малых народов, косовские албанцы, пуще диктатора Милошевича гнобит право сербского меньшинства в независимом Косове, но Запад упорно и профессионально ничего не видит.
«Сомоса сукин сын, но он наш сукин сын» (Дуайт Айзенхауэр, президент США про диктатора Никарагуа 50-х годов прошлого века).
Вы понимали, что имел в виду обаятельный Барак Обама, когда перед всем миром упражнялся в размышлениях на тему исключительности США по сравнению с остальным человечеством? Естественно, ничего общего с теорией исключительных прав арийской расы.
А когда Дональд Трамп грозит наказанием тем странам и тем международным судам, которые осмелятся попытаться судить военнослужащих США за военные преступления, что он имеет в виду? Ничего особенного, просто забота о гражданах своей страны.
Вообще то, когда преступление становится нормой, а праведность – исключением, пора менять их местами. Так что российская молодежь, рискующая свободой и шествующая по улицам своей любимой родины с лозунгом «Путин – вор», искренне заблуждается. Воровство – это когда кто-то украл, а другие не крадут. А когда все и всегда крадут, и нет такого, чтобы никто не крал, то это уже не воровство. Это уже норма. Так что, поверьте мне, Путин не вор. Он – президент РФ и исполняет свои обязанности так, как ему поручили его избиратели. Исполняет уже 20 лет.
Мы живем в эпоху преступлений без наказания. Многие преступления прежних времен перестали быть таковыми. Скоро за них будут награждать.
Я не доживу. Надеюсь, большинство моих читателей это увидит. Так что примите мой привет с того света. И будьте толерантны. Толерантны к коррупционерам, педофилам, насильникам, каннибалам и прочим людям с равными правами. Потому что они не преступники. Они обычные, рядовые граждане этого нового, чудесного современного мира.
