»
Кто старое помянет — тому глаз вон!»
Однако
пословица продолжает: «А кто забудет — тому два!»
(Александр Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»).
Сегодня, 30-е октября, день памяти жертв политических репрессий.
Сложно что-либо говорить на эту тему. Потому что говорить о страшном и о боли можно только тогда, когда она уже прошла и осталась в прошлом. Не в забвении, не в забытьи, а как о пережитом и осознанном прошлом. В этом и принципиальная разница.
1989 год был для СССР знаковым. В тот год произошел окончательный крах экономической системы, и политическая дестабилизация на необъятных просторах страны вступила в новую фазу.
Именно тогда наметился подъем национального движения на окраинах Империи — в странах Балтии, Кавказа и в Украине, где прошел первый съезд движения РУХ, выступавшего за независимость Украины. Кровавые этнические конфликты в СССР тогда только набирали силу — между Арменией и Азербайджаном, между Грузией и ее автономиями, в Фергане чуть раньше произошли погромы домов турок-месхетинцев, заселенных туда еще в 1944 году. A 9-го ноября 1989 года произошло и вовсе символическое событие – рухнула Берлинская стена.
Весной того же года прошел Первый Съезд народных депутатов СССР, и почти две недели под сводами Кремлевского Дворца при прямой трансляции по телевидению бушевали чудовищные страсти и выливались те откровения, о которых простые советские граждане не слышали прежде. Депутаты отмечали провал экономических реформ в СССР, указывали на пагубность административно-командной системы управления и выдвигали требование отменить пресловутую 6-ю статью Конституции СССР об определяющей роли КПСС.
Осенью того же года, на фоне грандиозных исторических катаклизмов, достойных летописи, произошло другое знаковое событие — в журнале «Новый мир» впервые был опубликован документальный роман-разоблачение »
Архипелаг ГУЛАГ
» Александра Солженицына. Его публикация произвела на уже разлагающееся советское общество эффект разорвавшейся бомбы. Конечно, это можно было бы назвать феноменом так называемых «толстых журналов» – исключительной особенности советской действительности тех лет — но именно тогда все начали понимать, что это и есть начало конца.
Журнал «Новый мир», 1989, № 10, здесь впервые были опубликованы главы «Архипелага», отобранные автором.
Феномен так называемых «толстых журналов» – исключительная особенность советской действительности тех лет.
Любой, хоть мало-мальски, даже небрежно ознакомившийся с этим монументальным историческим произведением, раскрывающим чудовищную преступную анатомию советской власти, никак не смог бы далее спокойно жить в той политической и общественной системе. Тогда казалось, уже не было людей, кто бы ни ознакомился с этим документальным трудом, и вот, наконец, тайное стало явным. С той осени чудовищная аббревиатура — ГУЛАГ стала уже именем нарицательным, символизируя собой непостижимые логикой политические репрессии и жуткую пенитенциарную систему страны советов.
В этой работе описывалась неизвестная до той поры история — там говорилось о тысячах погубленных судьбах, о леденящих кровь своими масштабами репрессиях, жертвами которых пали миллионы людей. И все это на фоне зловещих перемен в СССР, начиная от Октябрьского переворота 1917 года и до самых 50-х, вплоть до кончины главной фигуры той эпохи — Сталина.
До этого, конечно, были еще некоторые напоминания — на XX съезде КПСС, в 60-е, в годы «оттепели» немало говорилось о «Большом терроре» 1937-го года, была даже публикация повести того же Солженицына «Один день Ивана Денисовича» осенью 1962 года в журнале «Новый мир».
С той осени чудовищная аббревиатура — ГУЛАГ стала уже именем нарицательным.
Но именно тогда, осенью 1989 года всему обществу внезапно стало ясно, что вся история советской власти собственно и есть Большой Террор против собственного народа – он никогда не останавливался, начиная с Октябрьского переворота и вплоть до наших дней. Стало понятно, что массовые политические репрессии, осуществлявшиеся в СССР чуть ли не за весь период его существования, не имеют никакой логической, моральной или правовой основы. Что количество непосредственных жертв репрессий исчисляется миллионами. И что это уже никак и ничем не искупить — преступная политическая система должна кануть в лету.
С тех времен утекло много воды. Над коммунизмом так и не было Нюрнберга. Никакого покаяния фактически не произошло, несмотря на появление одноименной грандиозной
картины
1984-го года великого Тенгиза Абуладзе.
И совсем не пришло осознание, что эти люди, многие из которых в неизмеримых муках сгинули без следа, есть нереализованные мечты нашего общества, утерянные ценные гены, и их отсутствие оказало серьёзные отрицательные последствия для нашего общества в целом. И что для выздоровления необходимо настоящее покаяние.
Была лишь установленная 20 лет тому назад в Магадане монументальная скульптура «Маска скорби» Эрнста Неизвестного, посвящённая жертвам репрессий в СССР, да «Соловецкий камень» в Москве. Сегодня, разумеется, уже опубликованы все труды и Солженицына, и Шаламова, и Рыбакова, и Аксенова, и всех остальных, кто писал об этом. И »
Холодное лето 53-го года
«, где сыграл свою последнюю роль в кино легендарный Анатолий Папанов, не стал последним фильмом об этих трагических событиях.
«Маска скорби» скульпторa Эрнста Неизвестного — мемориал в Магадане, посвящённый памяти жертв политических репрессий, был открыт 12 июня 1996 года.
С того времени многое вывернулось наизнанку, многое мы услышали и узнали — и про «эффективного менеджера», и про то, что
«политические репрессии в СССР — чудовищная ложь»
. Исследователи по-прежнему испытывают трудности с доступом к архивам, касающимся советских репрессий. Будучи в Тифлисе, я услышал совершенно жуткую историю от одного ученого о том, в центре городе, кажется, в районе Сабуртало, есть места массового захоронения, и эти места невозможно обнаружить — слишком хорошо и глубоко все запрятано, тем более, что прошло достаточно много времени.
Вся история советской власти собственно и есть Большой Террор против собственного народа.
А то, что эхо массовых политических репрессий в истории Азербайджана до сих пор ощутимо — это горькая реальность повседневности. В этом можно убедиться, если окинуть беглым взглядом нашу политическую, художественную и прочую, так называемую «элиту».
И невольно вспоминается диалог Каримова с Артелевым из другого знакового романа той эпохи,
«Жизнь и судьба»
Василия Гроссмана:
«Если вспомнить, как еще в двадцатых годах выжигали тех, кем гордится татарский народ, всех наших больших культурных людей, нужно подумать, — для чего запрещать «Дневник писателя».
— Не только ваших, били и наших, — сказал Артелев.
Каримов сказал:
— У нас уничтожили не только людей, национальную культуру уничтожили. Теперешняя интеллигенция татарская — дикари по сравнению с теми людьми».
И это абсолютная правда, которую великий писатель передает словами своего протагониста.
И если не будет настоящего покаяния, не будут зажжены свечи в наших душах в память безвозвратно ушедших и, как следствие, проведена полная и абсолютная люстрация — не будет никакого выхода из того тупика, куда мы пришли.
У нас уничтожили не только людей, национальную культуру уничтожили.
А пока это общество (да, собственно, все «общества» так называемого постсоветского ареала) напоминает выжженное поле, как после чудовищного пожара. И лицо нашего общества нельзя назвать ничем иным, как маской скорби.
Маской скорби, увы, лишь на той части общества, которая осознает всю эту кошмарную картину…
Эльмир Мирзоев, специально для «Мейдан.ТВ»
