В начале апреля президент Турции
Реджеп Эрдоган
посетил Москву, где встретился с
Владимиром Путиным
. Как и водится в таких случаях, в рамках визита глава турецкого государства принял участие в открытии “Перекрёстного года культуры и туризма Турции и России” и заседании Совета сотрудничества двух стран высокого уровня. А также, вместе с Путиным присутствовал на представлении в Большом театре турецкой оперы “Троя”. Обе стороны говорили о перспективах развития российско-турецких отношений, о переходе в расчётах между странами на национальную валюту и либерализации визового режима. Особое внимание было уделено энергетике и возведению атомной электростанции “Аккую” на южном побережье Турции, строительством которой занимается “Росатом”. Запуск первого блока станции намечен на 2023 год, к столетнему юбилею Турецкой Республики.
Как отмечают политологи, эта встреча — третья с начала года и такая интенсивность означает, что в отношениях между странами происходят определённые процессы. Однако среди российских экспертов сложилось мнение, что визит был сложным и не дал результатов, которые от него ожидали. Это подтверждают и слова самого президента России: “Но если вы думаете, что у нас все переговоры были такими благостными, что мы друг друга только нахваливали и говорили о достижениях, это не так”.
Основным камнем преткновения оказалась ситуация вокруг города Манбидж в северной Сирии. Этот город находился то в руках сирийской оппозиции, то Исламского государства, то курдских формирований, то войск Башара Асада. Последние несколько лет город фактически превратился в пропускной пункт для боевиков, следующих из Турции в Сирию и обратно. Через него же проходили поставки оружия и других материалов для ИГИЛ. В конце прошлого года Турция планировала военную операцию с целью установления контроля над городом, но отложила её до вывода американских войск из Манбиджа и восточной Сирии. В Анкаре опасаются, что вывод войск США приведёт к тому, что власть в городе перейдёт к союзным Вашингтону курдским отрядам, тем более, что на севере Сирии с марта 2016 года располагается самопровозглашённая и де-факто самоуправляемая автономия Рожава под управлением Высшего курдского совета. Такая перспектива категорически не устраивает Эрдогана, с которым в этом вопросе солидарны и Иран, и правительство в Дамаске. Если учесть, что в феврале этого года Башар Асад, прямо обозвавший Эрдогана “пешкой США”, нанёс визит в Тегеран, где встречался, в том числе, и с одним из руководителей Корпуса стражей исламской революции генералом Касемом Сулеймани, командующим спецподразделением “эль-Кудс” (Иерусалим), созданным для реализации тайных операций за пределами Ирана. Как говорят, начиная с 2012 года, он помогал правительству Башара Асада переломить ход гражданской войны в Сирии и отбить многие города и территории у повстанческих группировок. А поскольку иранские СМИ широко распространили слова духовного лидера Ирана аятоллы Хаменеи, приветствовавшего Асада как героя, которому “удалось усилить союз между Ираном, Сирией и „Хезбаллой“, очевидно, что Иран не собирается уходить из Сирии, а наоборот, планирует укреплять сотрудничество с правительством Асада.
Некоторые российские эксперты считают, что для Кремля этот визит оказался сюрпризом, который вряд ли ему понравился и даже поставил под сомнение влияние Москвы и на Иран, и на Дамаск. В этих условиях руководство России не может гарантировать Анкаре полный контроль Асада. Президент Турции открыто проявил недовольство этими обстоятельствами и даже заявил, что “не готов идти навстречу России в других вопросах”. Возможно, он имел в виду напряжённость между странами по поводу торгового дисбаланса. Кроме того, стороны не договорились о ценах на российский газ. Турция хочет, чтобы цена была фиксированной и рассчитанной по определённой формуле, а Россия настаивает на рыночном ценообразовании. В зависимость от решения этого вопроса Анкара ставит перспективы осуществления критически важного для России проекта “Турецкий поток”.
Но полностью неудачным визит назвать нельзя. Турция в очередной раз подтвердила, что не откажется от покупки у России зенитных ракетных комплексов большой и средней дальности С-400 “Триумф”, поставки которых начнутся в июле этого года (“Триумф” — наименование экспортной версии, по кодификации NATO — “SA-21 Growler”, буквально “Ворчун”). Турецкий лидер заявил, что условия контракта по С-400 оказались более выгодными, чем предложение США о системе Patriot. Говорилось даже, что возможны и другие проекты, связанные с поставками в Турцию “современной российской продукции военного назначения”. И хотя турки заявляют, что приобретаемые российские ракетные системы защитят не только Турцию, но и страны НАТО, вице-президент США Майк Пенс предостерёг Турцию от покупки российских ракетных комплексов, поскольку “союзники Штатов по НАТО не могут быть покупателями оружия противника”.
Справка
: С-400 может обнаруживать цели на дальности до 600
км и поражать крылатые ракеты, самолёты тактической и стратегической авиации на дальности до 400
км, а маневрирующие боеголовки баллистических ракет, летящих на высоте от 5 м со скоростью до 4,8 км/с — на дальности до 60 км.
Официальные лица в Анкаре неоднократно указывали, что при Бараке Обаме у США был шанс предложить Турции свой аналог С-400 — американскую систему противоракетной обороны Patriot, но Вашингтон тогда упустил эту возможность и даже Дональд Трамп расценил это как ошибку предыдущей администрации. Но так или иначе, сегодня Вашингтон ставит вопрос ребром, говоря, что Турция должна выбрать – останется ли она “критически важным партнёром в самом успешном военном альянсе в истории” или будет принимать подрывающие его “безрассудные решения”. В свою очередь, и Анкара устами вице-президент Фуата Октая предложила Соединённым Штатам “сделать выбор между дружбой с Турцией и объединением с врагами Анкары”. Политики США прибегают к разным аргументам для обоснования своей точки зрения, в частности, говорят о несовместимости С-400 со стандартами НАТО. Но пикантность ситуации заключается в том, что, по мнению западных аналитиков, С-400, наряду с такими системами, как оперативно-тактический ракетный комплекс “Искандер” и береговые противокорабельные комплексы класса “Бастион”, играет ключевую роль в новой концепции вооружённых сил России, известной на Западе как “Зона запрета доступа”. Она заключается в том, что войска НАТО не могут находиться и передвигаться в зоне действия этих систем без риска понести существенный ущерб. А поскольку С-400, естественно, будут обслуживаться российскими специалистами, американцы опасаются, что Россия получит важные данные о воздушной обороне НАТО.
Хотя глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу неоднократно говорил, что сделка с Россией не означает отказ Турции от намерения приобрести у США истребители-бомбардировщики F-35, Вашингтон заявил, что приостанавливает поставки в Турцию оборудования, связанного с производством этих самолётов и не скрывает, что принял это решение из-за контракта с Москвой. Между тем, сегодня Турция производит около 800 деталей для этих истребителей, включая части фюзеляжа, шасси и дисплеев кабины пилота. И дело не только в истребителях. Турецкая армия в основном оснащена произведённым в США вооружением, и Вашингтон может сократить или вовсе прервать поставки запасных частей, прекратить осуществлять вспомогательные функции, связанные с консультированием, логистикой или проверкой боеготовности уже имеющихся систем вооружений.
Освещавшие визит Эрдогана российские СМИ единогласны в том, что связанный с С-400 конфликт является частью общего ухудшения отношений США и Турции, начавшегося после попытки госпереворота 2016 года, чуть не стоившего Эрдогану жизни. Они расценивают поведение Турции как показатель кризиса в НАТО, который может развиться. А решение о покупке российских зенитно-ракетных систем – не что иное, как геополитический выбор, направленный на смену стратегических приоритетов. Особенно если позиции России и Турции совпадут в вопросе перспектив укрепления Евразийского союза. Некоторые даже идут ещё дальше, считая, что Турция выбрала С-400, в том числе и потому, что американская система Patriot не способна отразить удар американских же ракет и Анкаре нужны ракеты с соответствующим образом настроенной системой опознавания “свой-чужой”. Однако так ли это и не выдают ли такие политологи желаемое за действительное?
Нельзя исключать, что Турция, согласно индексу Global Power 2019, имеющая четвёртую по значимости армию в НАТО и девятую в мире, стремится проводить в альянсе собственную политику, не всегда совпадающую с интересами Вашингтона, раздражая американскую администрацию не только своей самостоятельностью, но и показывая “дурной” пример другим странам. Но делать далеко идущие выводов о том, что она выходит из орбиты влияния США, было бы неправильно. И то, что турецкая лира демонстрирует падение курса, многие расценивают как намёк США на возможность дальнейшего обвала турецкой валюты, которая довольно уязвима по отношению к доллару. Особенно, если Вашингтон применит в отношении Турции закон “О противодействии противникам Америки посредством санкций”, в соответствии с которым США могут ввести экономические санкции против стран, участвующих в сделках с компаниями из Ирана, России или КНДР, находящимися под санкциями США. Есть мнение, что конфликтуя с США, Анкара пытается принудить Вашингтон пойти на определённые уступки, чтобы урегулировать отношения. Однако, Турция – значимое для всей системы международных отношений государство и если к ней будут применены санкции, это поставит многих её партнёров в сложное положение. Особенно это касается Азербайджана, который развивает с Турцией экономические отношения, а главное получает от неё неоценимую помощь в военном строительстве.
