30 октября в Азербайджане была убита еще одна женщина. 31 летняя Халида, из курдской деревни Габали, терпевшая невыносимое насилие в семье, унесла в могилу вместе с собой ребенка в утробе. А после себя оставила трех детей и болезненные воспоминания своим родным. Отец сказал, что его дочь была убита ее мужем и, что даже свекор со свекровью, также были замешаны в этом убийстве.
После этого случая, те, кто протестуют против убийств женщин, в знак памяти Халиде, опубликовали в социальных сетях статусы с хэштегом «Прекратите убивать женщин». Смерть Халиды вынесла на повестку дня вопросы, которые обсуждаются уже много лет. Однако они по-прежнему остаются открытыми. Подробности ее смерти были обнародованы односторонне. Газеты и сайты представили это убийство как обычное преступление. Таким образом, социальные причины бытового насилия над женщинами остались в тени.
По результатам мониторинга, проведенного общественным союзом «Чистый мир» среди 13 газет и 4-х интернет СМИ, 383 женщин были убиты в период с 2010 по 2013 год, то есть это в среднем 95 женщин в год.
В 2015 году, в новостях, опубликованных в средствах массовой информации в
Грузинском институте по связям с общественностью
(GIPA), мы подсчитали процент убийств женщин на Южном Кавказе. Оказалось, что число убийств на 100 тысяч человек населения в Азербайджане больше, чем в Армении и Грузии.
Через год для дипломной работы я исследовала опубликованные на 3-х сайтах («lent.az», «qafqazinfo.az», «trend.az») и в интернет газете («musavat.com») статьи с 2010 по 2015 год о женщинах, убитых партнерами. Целью было выяснить то, как СМИ представляют убийства — как обычное преступления, или как социальную проблему.
В общей сложности, после того, как 318 статей были проанализированы по различным критериям, оказалось, что за эти годы СМИ написали о смерти 202 женщин, убитых своими партнерами.
Исследования показали, что 66,2% женщин были убиты мужчинами, с которыми были в официальном браке, 9% в гражданском браке, 13,1% женщин убили бывшие мужья, 10,1% их возлюбленные, а 1,5% официальные мужья, с которыми они жили раздельно.
Хотя в статьях указывалось, что 61,9% убийств случились в городах, а 37,4% в регионах, многие места
происшествия
1,3% убийств вообще не были указаны.
Другой вопрос был связан с источниками, использованными в этих статьях. Наиболее часто используемые источники указанные журналистами, полиция (31%), прокуратура (24%) и судебные органы вообще игнорировали.
Профессор Государственного Университета Мичиган — Стив Чермак пишет, что правоохранительные органы следят за тем, чтобы новости о преступлениях предавались гласности. Они также решают, какую новость опубликовать в СМИ, а какую нет. В результате, большинство из этих новостей публикуются в средствах массовой информации с разрешения полиции. Редакторы криминальных новостей, чтобы в будущем гарантировать продолжение сотрудничества с правоохранительными органами, предают новости именно в этом контексте. В этом смысле, полиция противостоит адвокатам и социальным работникам.
Только в одной статье из 318, отмечается, что адвокат выступил с одним предложением в суде, отметив, что не возражает против ходатайства противоположной стороны. Мнения психологов или социологов не были в принципе найдены в статьях.
В результате этого пробела, большинство людей считают тех, кто находится в контакте с психологом и социологом «проблемными» людьми. В азербайджанском обществе этот стереотип до сих пор не разрушен. Такое отношение, еще более консервативное в сельской местности. Когда неграмотной женщине или мужчине, которые нуждаются в поддержке психолога, советуют проконсультироваться у специалиста, они говорят: «Я не сумасшедший!». Потому что к психологу ведут тех, кто уже неконтролируем, чьи нервы полностью повреждены. Или даже не ведут, и сумасшедший человек продолжает расхаживать по деревне. Другим же остается только пересказывать историю этого человека и обходить его стороной.
Именно то, что социальные работники и психологи остаются за бортом, вынуждает исключать насилие в семье из контекста социальной проблемы и включать в рядовую криминальную хронику. Кроме того, это также снимает ответственность правительства за все произошедшее.
Что касается характера убийств, в статях говориться, что 20,8% случаев смерти произошли в результате семейных проблем и ссор, 11,9% произошли в ходе конфликта, а 71,4% в результате обычного убийства. 84% статей не дают какую-либо информацию о том, были ли жертвы до этого подвержены домашнему насилию.
Только в двух статьях отмечается, что при жизни родственники подверженных насилию женщин, обращались в правоохранительные органы, дабы принять превентивные меры. В первом случае полиция просто ограничилась предупреждением мужу, который угрожал жене. Который, кстати, в прошлом был наркоманом и преступником. Во втором случае, полиция освободила виновного из временного заключения через два дня. В обоих случаях женщины позже были убиты.
Кроме того, не были упомянуты статистические данные, показывающие масштабы проблемы, а также информация о действиях или о том, были ли совершены убийства такого же характера ранее в этом регионе.
Одним словом, случаи домашнего насилия со смертельным исходом представлены не как социальная проблема, а в контексте личных проблем убитых.
Профессор Dolors Comas d’Argemir из Испанского Университета Rovira i Virgilii в 2003-2013 гг. провела мониторинг передач, которые показывались на телеканалах Каталонии (автономная область Испании), связанных с убийствами женщин.
Как выяснилось, телевидение Каталонии очень часто использовало терминологию, связанную с домашним насилием в отношении женщин, в результате чего общество выступило против этого кошмара.
В Азербайджане же сайты превратились в место для сплетен для читателей. Общественное мнение или отсутствует или вообще никого не волнует. Ну, или же, люди просто боятся затрагивать эту тему. Как, впрочем, и большинство других. Женщины или мужчины, сталкивающиеся с теми же проблемами, не видят себя в этих статьях и лишены возможности как-то решить проблему. Или просто подумать — а что мне будет, если я совершу убийство? Ведь сегодняшняя ситуация приводит только к страху, безнаказанности и, что самое страшное, к смертельному исходу…
