Очередное 8-е марта уже далеко позади, цветы, подарки, восторги (часто искусственные), всякие охи-ахи по поводу и без о женщинах закончились и все вернулось в свои будни.
Об этом празднике я уже высказывался не раз — мне никогда особо не нравилось поздравлять человека за его половую принадлежность. Но со временем пришло осознание, что видимо этот праздник все же важен в нашем обществе, до сих пор пребывающем в жестко-патриархальной структуре и где ежедневно тиражируются в буквальном смысле средневековые понятия.
К этому может прийти любой мыслящий человек, если задуматься о той роли, которая отведена женщинам в наших патриональных до мозга костей обществах, где априорное господство мужчин над женщинами всегда было окончательно и безоговорочно, по самому факту рождения.
Женщины были второстепенны в нашем сознании почти всегда, если даже иметь ввиду ближайшие тысячелетия человечества, даже если вернуться к античным временам, может быть исключая совсем маленький отрезок времени в последние полвека, в ограниченном и довольно замкнутом географическом пространстве.
Если же обратиться к судьбе наших соотечественниц, особенно зрелого возраста, то можно констатировать — она была вовсе не из легких. Женщины нашего поколения, то есть того самого страшного "переходного периода", пережили очень непростые времена и все это, разумеется, умножалось "национальными особенностями" азербайджанского общества. Уже после того, как все мы стали вполне взрослыми людьми, я, порою услышав их рассказы поражался — как могло такое произойти? Будучи мужчиной, я себе такое и вообразить не мог.
Женщины были второстепенны в нашем сознании почти всегда.
Думается, стоит представить их — этих ярких представительниц нашего общества — их мнение о нашем обществе и особенно о так называемых "гендерных" отношениях. Увы, это будет разительно отличаться от вульгарно-декларативных нарративов 8 марта, так как здесь изложена правда нашей жизни, а не псевдо-показательные симуляции "правильного общества", словно мраморные парки "Баку хаджибалинского периода". Итак.
Т., 34 года, журналист, в данное время проживает в одной из стран Европы:
"Я была рождена в провинции, сейчас эта территория находится под оккупацией. Во время оккупации нашей деревни, я была еще маленькой, но несмотря на это, работала в поле одна и в той кошмарной суматохе, просто потерялась. Все произошло как-то внезапно: я вдруг увидела толпу убегающих с воплями людей и очень сильно испугалась. Я просто присоединилась в этом ужасе к обезумевшей толпе и тоже начала бегать…
Тогда я спаслась благодаря односельчанам: меня, в полном ужасе бежавшую в общей толпе, кто-то схватил за шкирку и буквально забросил в переполненный испуганными досмерти женщинами и детьми кузов старенького колхозного грузовика ГАЗ-53, который уже был на ходу…
Нас отвезли в один из южных районов Азербайджана, меня оставили у проживающих там в деревне родственников, а через два месяца меня все же нашла моя мама и я воссоединилась с семьей. Потом долгие годы мы жили в небольшом шатре палаточного города беженцев, где все так и дышало нищетой и убогостью.
В детстве меня часто шлепали за чтение и книги — это было элементарно, мне уже тогда давали знать, что я девочка и должна работать, не только помогать по дому, а также выполнять тяжелую физическую работу и не читать "всякую чушь". Таким образом, в школе я доучилась не благодаря, а вопреки.
В Баку я приехала учиться, исключительно благодаря своей настойчивости и вопреки желанию моей семьи. Но одним приездом ничего не изменилось, я была из провинции и беженка, поэтому должна была работать десятикратно больше других, чтобы чего-то добиться. Но опять-таки, благодаря своей упорности, я смогла стать тем, кем я хочу, и мое имя и реноме журналиста, особенно после серии смелых статей про нашу "ментальность" и женскую эмансипацию, которые стали достаточно известными, с чем, разумеется, пришел и интерес к моей персоне тоже. Именно тогда интерес мужчин ко мне непропорционально возрос.
В детстве меня часто шлепали за чтение — давали знать, что я девочка и должна работать, а не читать "всякую чушь".
Однако, чем известнее становилась я, отношение мужчин ко мне с моей публичностью, стало сильно меняться. Я реально чувствовала, что они смотрят на меня как на "доступную" девушку и как могло быть иначе? Если я писала об этих щепетильных темах открыто, не остерегаясь при этом давления нашего "общества", то соответственно я —
qəhbə (то есть шлюха)
. Ну какие могут быть здесь сомнения? Ну а если ты откровенная
qəhbə
, то почему бы и не переспать с тобой на дежурный случай?
И при этом, по их мнению, я еще должна была испытывать благодарность предлагающим мне это. Ведь эти люди же не чурались связываться с грязной и публичной
qəhbə
, я же должна была быть "общедоступна"! И услышав от меня слово "нет", эти существа впадали в ступор, у них "зависало все" и некоторые в таком состоянии пребывали довольно долго.
Скажу честно, мне все эти домагания — быть может в отличии от других девушек — особого дискомфорта не доставляли. Во-первых, потому, что я привыкла работать с малых лет и всегда полностью обеспечивала себя сама. Я — как помнила себя — всегда покрывала все свои расходы сама, и это давало мне чувство уверенности. Во-вторых, потому, что я пришла в большой город из провинции, вернее из деревни даже. А там человек постоянно, безостановочно испытывает угрозу с четырех сторон.
Поэтому мне было очень забавно наблюдать все это, как бы со стороны, и еще раз убеждаться, насколько примитивны все установки и архетипы наших закомплексованных мужчин. Скажу откровенно, несмотря на то, что рядом со мною были очень хорошие мужчины-коллеги, межполовые отношения в азербайджанском обществе в основном напоминали мне пейзажи животного мира.
Если я писала об этих щепетильных темах открыто, то соответственно я — qəhbə. Ну какие могут быть здесь сомнения?
Например, была такая история: мне под разными предлогами звонил некий господин из одного профильного министерства, пытаясь завязать отношения. Однажды позвонил в очередной раз, сказал, что у него есть ко мне разговор и пригласил провести беседу в ресторане. Там заказал вино, долго вел бессмысленно-бессодержательный разговор и разумеется я поняла, какая у него цель. Но решила превратить все это в шутку, потом вдруг резко встала, сказав, что должна удалиться.
Господин из министерства растерялся, видать такой поворот событий был для него неожиданным. Он навязался провожать меня и по дороге домой сказал, что "у меня ДЕЛО очень странное и у него есть много компромата (!) на меня, но он не хочет дать ход делу (!!), а совсем наоборот, дескать ему милее близкие отношения
с такими
женщинами. При произношении последних фраз он уже попытался обнять меня, но я даже не разозлилась, просто резко отвернулась и пошла прочь, с одновременным чувством брезгливости и приступом совершенно дикого хохота — настолько смешно и мерзко все это было…
Сейчас я замужем за любимым человеком, у нас ребенок, общие интересы и мировоззрение, мы уже давно живем за пределами Азербайджана. И порою вспоминая все это, испытываю лишь одно чувство — умора, да и только, так называемые женско-мужские отношения в нашем обществе. Курам на смех."
А., 37 лет, музыкант, в данное время проживает в одной из стран Европы:
"Я родилась в Баку, в интернациональной семье, дома говорили на русском, а жили мы хоть и не далеко от центра, но это была старая часть Баку, где все было, скажем так, "традиционно", и такая девушка, как я, воспринималась довольно неоднозначно.
Мне пришлось пережить очень много неприятного, к примеру, еще в годы учебы, возвращаясь домой, регулярно натыкалась на одного грязного "полицейского", который буквально ходил за мною и говорил: "я тебя еще достану, подожди", — можете представить, каково было слышать такое молодой девушке. И происходило подобное не только в нашей "мехелле", а повсеместно…
Тогда все мои чувства были глубоко-глубоко замурованы, и было довольно страшно, я должна была хотя бы минимально соответствовать "азербайджанским требованиям" некоего "кодекса девушки" — то есть быть "abırrı qız" ("порядочная девочка") и даже чувствовать себя виноватой за желание быть женственной… за все это можно было получить очень жестокое мщение всего этого "общества".
Вообще, дефицит межполовых отношений — выразимся так, корректно — очень сильно влияет на психику и поведение наших мужчин, вызывает сильные комплексы, словно заставляя зацикливаться исключительно на этой тематике в отношениях с женщинами, в результате многое часто доходит до карикатурного — я наблюдала это даже у очень "солидных" людей, с которыми мне приходилось общаться в сфере моей профессиональной деятельности.
Я должна была соответствовать "азербайджанским требованиям кодекса" девушки "abırrı qız" и чувствовать себя виноватой за желание быть женственной.
Я понимала, что в этом обществе у меня нет никакого будущего, при первой же возможности выехала за границу, и там описанных выше проблем уже не было. Однако "тень родины" преследовала меня еще долго…
Дело в том. что "там" сразу же появились свои проблемы и это тоже было связано со статусом. Там я была девушкой из "постсоветского пространства" и, разумеется, автоматически причислялась ко "второму классу", и приходилось постоянно доказывать, кто ты такая. Иногда бывало довольно обидно и больно, но таковы обстоятельства — само мое происхождение порождало эти обстоятельства, и надо было выстоять.
Однажды произошла такая история, это было в самом начале моего приезда: — я была приглашена в один ансамбль, это было очень хорошо для будущего и для карьеры, я с радостью взялась за работу, — и в результате мы сыграли несколько концертов с большим успехом. Но художественный руководитель этого коллектива (второй исполнительницей коллектива была его девушка), видимо, рассматривал меня как "девушку из постсоветского пространства", автоматически переводя в разряд "доступных".
Однажды он, позвонив, пригласил меня к себе (в другой город), сказал, что приглашает на пару дней, чтобы вместе со своей девушкой серьёзно обсудить дальнейшие планы нашего ансамбля. Для переездов обычно оплачивались билеты на поезд, так как в те времена эти деньги для меня были нереальные.
Дефицит межполовых отношений очень сильно влияет на психику и поведение наших мужчин.
Однако по приезде выяснилось, что он дома один, и никакой его партнерши там нет, что уже очень сильно разозлило меня. Но я даже не могла отвернуться и уйти, хлопнув дверью, так как элементарно не знала города, не знала, как в этой ночи добраться обратно до вокзала… и поэтому решила сделать всё, чтобы держать удар.
Он говорил весь вечер, регулярно подливая различное спиртное. Разумеется, ни о каком обсуждении творческих планов и речи не шло… Я просто решила сделать вид, что ничего не понимаю, строила из себя "дурочку", и не отказывалась от предложенных напитков, которые, видимо, по его плану, должны были "смягчить" и обезоружить меня. Разумеется, речь не шла ни о каких чувствах или отношениях…
Уже почти под утро, он, решив, что "клиент готов", предложил мне секс, и, заведомо уверенный в своём успехе, услышав моё спокойное "нет", конечно, был страшно разочарован, видимо не веря своим ушам… Как могла ему отказать девушка "оттуда"?.. разумеется, после этого наши профессиональные отношения очень быстро исчерпались…
Этот шлейф "девушки оттуда" тянулся за мною еще долго, словно это происхождение не желало меня отпустить…
Сейчас я уже давно утвердилась в этом обществе (имеется в виду та страна проживания), у меня семья, ребенок, работа, которую я люблю… а Баку уже давно стал для меня, нет, не предметом ностальгии — ностальгировать нечему, — а местом, где живут мои родные… и я все же почти каждый год приезжаю туда и теперь уже многое даже кажется забавным…
Г., 49 лет, менеджер по логистике, в данное время проживает в одной из постсоветских стран:
"Я родилась в Баку, мы жили в самом центре города, я получила хорошее образование в одном из гуманитарных вузов страны, но, несмотря на то, что у нас была очень культурная семья с высоким социальным статусом, все в моей судьбе произошло "по канонам" нашего общества — я была выдана замуж уже к своим двадцати годам, "на зависть" подругам и радости родителей, разумеется, ни по большой любви или чувствам (я тогда даже к отношениям еще вовсе не была готова) — но так "было надо" и так "делали все".
Результат был оглушительным — через несколько лет я уже была "разведенка" (со всеми вытекающими отсюда в азербайджанском обществе последствиями) с двумя маленькими детьми, безо всякой работы (и фактически без профессии — кому нужен был гуманитарий в "лихие 90-е"?) и дохода. И никакой речи о том, чтобы жить достойно — кормить детей просто было нечем.
К своим двадцати годам я была выдана замуж — так "было надо" и так "делали все".
Что светило мне тогда? Жизнь (или существование) под упреками своей семьи, бывшего мужа и безостановочно укоряющего меня за развод, всего "общества"?
Нет! — тогда сказала себе я — этого не будет. Я восстану вопреки всему и добьюсь того, чего желаю.
Я оставила в сторону свою гуманитарную специальность и начала искать работу. Вскоре действительно улыбнулась удача, и я устроилась менеджером в одну западную компанию, занимающейся тогда логистикой в Баку. Это произошло благодаря моему хорошему владению английским, на рубеже 00-х гг. это все еще было редкостью в Баку.
Мне пришлось пережить много сложностей из-за резкой перемены профиля, но работа меня никогда не пугала, меня угнетало отношение наших мужчин (чиновников и деловых людей) к женщинам, которые занимались бизнесом.
Даже само словосочетание
business woman
вызывало у них ядовитую ухмылку, мол знаем мы, значит
это
сейчас называется так? Часто при таких ситуациях я терялась, не знала как вести себя, но отказаться при такой работе от таких контактов было невозможно, и работая экспедитором нашей компании, мне порою приходилось лицезреть "во всей красе" отношение наших мужчин к деловой женщине.
Однажды по работе возникла необходимость пойти на деловую встречу в Железнодорожное управление, где с нашей компанией должны были заключить крупный контракт. Мне предстояла встреча с одним из крупных чинуш из этой конторы. Войдя в его кабинет, я увидела на столе вместо деловых бумаг и папок, большой букет цветов. Мне это очень не понравилось, ибо понимала, к чему ведут такие "отношения".
Я постаралась максимально сухо и вежливо поблагодарить, сразу же перешла к делу, что сильно озадачило чинушу, видимо совсем недавно перебравшегося из известного региона в столицу.
Увидев сие "отвержение", его лицо побагровело, руки начали дрожать, и он пригрозил, что сорвет контракт. "Демек беле олду Г. ханым?" (Значит вот так, ханум Г.?) — я не знала, как ответить на такой вопрос в деловом управлении. Я встала и резким тоном заявила ему, что сюда пришла только за контрактом и ухожу. Только тогда он быстро поменял тон, вытащил из сейфа подписанный уже контракт и сказал, что позвонит мне, дабы окончательно обговорить намеченный "откат".
Само словосочетание
business woman
вызывало у них ядовитую ухмылку.
Когда я приехала в наш офис и передала руководству все документы, вновь зазвонил телефон. Я не могла не говорить с ним, так как это было важно для нашей компании и мне пришлось поднять трубку. Оттуда вновь издался его голос, на этот раз прямо говорящий, мол, кого я из себя строю, он же знает, что в том офисе все меня "того", и он всего лишь тоже хочет, и если будет иначе, то он закроет наш офис и не даст работать.
Эта тирада, постепенно переходящая в ор, закончилась криками о том, что он, "во что бы ни стало трахн.т меня и это произойдет в любом случае — лучше мне не рыпаться"…
Весь офис наблюдал за мною, пока я молча выслушала все это и затем ушла в коридор — вытирать слёзы… Я понимала, что в этом обществе защитить меня некому, потому, что против меня были все установки самого этого "общества".
Я не знаю, как расценивать гендерные отношения в Азербайджане. Безусловно, такая агрессия и интерпретация половой связи сугубо как унижение — порождается отсутствием нормальной интимной жизни в нашем обществе…
Сейчас все это уже давно позади. У меня есть собственная транспортная компания, кроме бизнеса у меня много увлечений, дети уже выросли и живут своей жизнью, и все мы уже давно не живем в Азербайджане, хотя я все же очень люблю свою родину, несмотря ни на что…"
Агрессия и интерпретация половой связи сугубо как унижение — порождается отсутствием нормальной интимной жизни в нашем обществе.
Добавить к этим поучительным историям нечего. Самое обидное здесь то, что Азербайджан и наше общество видимо уже навсегда потеряло этих образованных, умных, смелых и удачных женщин.
Двуличие же нашего общества, во всех областях — это уже к сожалению, аксиома. Так что подумайте обо всем этом, когда вновь, на очередное 8 марта, на ленте соц-сетей появятся букеты цветов и трогательные котики. И попробуйте в этот день, ответить на извечный вопрос: "Что же все-таки женское счастье?".
Наверное, все же нет такого особого "женского счастья". Есть общечеловеческое счастье и оно заключается в равных шансах и в праве выбора.
Эльмир Мирзоев, специально для Meydan.TV
