Я встретилась и Ваге в Тбилиси. В городе, где армянин и азербайджанец могут свободно говорить, гулять по улицам, устраивать пиршества в ресторанах. При встрече Ваге обнял меня как родную сестру. Моя мама, беженка из Карабаха, увидев, как обнимаются ее дочь и армянин, чуть ли не упала в обморок от шока. Мы очень долго пили чай с чабрецом, который Ваге просто обожал, слегка позавтракали, и очень, много говорили. При мне был мой 5 месячный сын. Ваге увидев его, в шутку предложил сделать «гюбеккертмя» с его дочерью. Очень жаль, что большая часть нашей беседы не вошла в это интервью.
— Ваге, кто Вы, чем Вы занимаетесь, расскажите про себя?
— Писатель, публицист, общественно-политический деятель. Родился в Ереване, закончил Зоовед. институт, участвовал в создании Республиканской партии Армении, воевал против советских войск 90-92-е, уехал в майе в Швецию. В Швеции жил как обыкновенный новоприбывший иностранец, работал сначала где попало, обычно короткое время, учился в двух университетах, создал несколько организаций, трижды был номинирован кандидатом в парламент. Два года, 2006-2008, жил в Вашингтоне, США, где меня пытались посадить в тюрьму армянские дашнаки. За это время участвовал там в создании двух организаций: союз изгнанных армянских писателей в Лос- Анджелесе, и аналитический центр ПФ Армения в Вашингтоне. В 2005 году заочно был обвинен в хранении оружия и боеприпасов армянскими властями, и разыскивался до 2014 года. С 2014 года обвинения сняты. Издал две книги в бумажном формате, несколько в электронном. Всего 10 издания, на четырех языках. Пожалуй, достаточно для презентации.
— Начнем с того, как Вы оказались в Швеции? Буду рада, если начнете все с начала.
— Попросил политическое убежище, как полит-эмигрант из СССР. Так как страна развалилась, практически всем бывшим советским гражданам, находящимся на данный момент в стране дали ПМЖ.
— Нам с детства твердят, что армяне шепчут на ухо своим новорожденным детям, что турки их враги. И учат нас брать с армян пример в данном контексте. Что Вы можете сказать по этому поводу?
— В ухо мне ни кто не шептал, я даже не слышал, что бы шептали, но очень даже открыто и громко говорили позже, (особенно этим промышляют бабушки) что надо взрослей и реж турков. Это были в основном старые люди, с травмированной психикой, после погромов, депутаций и всего остального печального. Это были не все. Одна из них была моя бабушка, милая, добрая, до сих пор любимая. Она была родом из Муша, видела, знала, помнила все тяжести геноцида. Я не скажу, что с утра до вечера промывала нам внукам и правнукам мозги, но иногда, когда речь заходило о резни, говорила, что мы должны убивать в ответ. Мои родители никогда не говорили, мои дяди и тети своим детям тоже, и я даже не припоминаю, что бы в моём окружении чей то родитель говорил. Я тоже не говорил своим детям, и друзья мои тоже, но я говорю об образованных людях. Быдло говорит по прежнему, о количестве затрудняюсь говорить. Не на что объективно опираться, что бы выдать процент этого быдла. Но они заметны.
— Наш общий друг, знаменитый писатель Алекпер Алиев очень любит говорить про азербайджанцев, которые живут в Европе. Интересно, то как там ведут себя наши милые «враги»? Чем занимаются армяне в Европе, каков образ европейского армянина?
— Такой же как у азербайджанца. Ни какой разницы. Дружат, они очень не дурно. Здесь представлен весь диапазон нашего общества, начиная от профессуры, и вплоть до того же самого «быдла-людоеда» обеих сторон. Интеллигентные люди живут сами по себе, не тусуются «этнично», выбирают себе окружение по интеллекту и по социально-духовному развитию. Таких у меня пара азербайджанцев друзей в Швеции.
— Если Вы не против, я хотела бы вернуться в прошлое. Конкретно в 1988-1993-и годы. Были ли в те годы армяне, которые не присоединились или протестовали этому позору, этой ненависти? И, что с ними стало потом?
— Паруйр Айрикян, лидер движения за независимость еще с 70-х, выступив на первом же карабахском митинге, сказал, что тот, кто из одной советской тюрьмы хочет притащить Карабах в другую советскую тюрьму, занимается на самом деле разжиганием войны между нашими странами. Нам надо освободиться от СССР, помочь Азербайджану сделать то же самое, развивать демократии, и как демократии сесть за стол переговоров о спорных вопросах, если таковые останутся. После Сумгаитских событий выступил так же в Ереване и сказал, что это не азербайджанцы убивают и насилуют, а чекисты, и организованный ими криминал. Он Горбачёва обвинил в погромах, а не азербайджанцев. Его депортировали из страны, организацию, соратников, единомышленников зажали, кого убили, кого заставили уехать. Во главе движения поставили свою агентуру, назвали комитет Карабах, и вот мы имеем то что имеем.
— Сейчас, несколько публицистов в Азербайджане пишут на эту тему и не дают своему народу окончательно сойти с ума. Вы знакомы с ними? Как оцениваете такую деятельность, и есть ли аналогии с армянскими людьми пера?
— К сожалению не знаком с публицистикой в классической её форме. В первую очередь потому, что не читаю и не говорю по-азербайджански, к сожалению. Среди моих друзей в ФБ есть очень интересные люди, с очень хорошим слогом и ярким интеллектом, но я не знаю, как они публикуются в стране, насколько они услышаны. Я думаю, что пока в наших странах идёт такой террор против свободы слова, когда журналисты периодически сидят в тюрьмах, те которые уехали и имеют безопасность, должны взять эту работу на себя. Если мы из за рубежа поднимем планку критики до максимума, нашим властям будет бессмысленно сажать в тюрьму наших сестёр и братьев по перу за решётку. Эта практика была применена союзом изгнанных армянских писателей и сработала в Армении. Сейчас там меньше сажают журналистов, чем в Азербайджане, но не потому что они более демократы, или толерантны, а потому что смысла нет больше. Мы из разных стран их президентов и всех крутых критиковали максимально, и даже матом крыли, для полной страховки наших соотечественников. Делюсь опытом соседя. Применяйте. Очень помогает. Со мной поделились наукой диссиденты из разных стран, проживающие в Стокгольме.
— Как Вы думаете, что надо сделать, чтобы наши народы вновь стали добрыми, веселыми, дружелюбными соседями? Что нам стоит сделать друг для друга, как поступить, что простить, что забыть, и с чего начать? И вообще, возможно ли, это?
— Давайте, начинать говорить, говорить честно, учится правам человека и соблюдать их, и самое главное, пожалуй — видеть человека друг в друге. Наши народы до сих пор ругая друг друга называют армянин и турок. Это значит турок (азербайджанец тоже в армянском понимании) всё обратное армянину, человеку, то есть не человек. Армянин соответственно не человек подразумевается, когда кто то из азербайджанцев, да и турок тоже, называет своего соотечественника, когда хочет очень сильно его оскорбить.
— Ваге, Вы наверное согласитесь, что вести народную дипломатию стало почти невозможно. Обе стороны называют всех своих миротворцев «врагами своего народа», «агентом врага», в лучшем случае «грантоедом».
— Не согласен с тем, что сейчас стало невозможным. Было невозможно всегда. Вся народная дипломатия шла все эти годы за счёт жизней, принципиальности, честности, духовности миротворцев. Они делали невозможное- возможным. Разве возможно было 10 лет назад то, что делается сейчас. Наша с тобой беседа была бы возможна? Был бы у нас Текалинский процесс?
Сегодня миротворцев угнетают в наших обществах, их жизни, личную и общественную, превращают в ад, их изолируют социально, психологически, экономически. Их ненавидят все «патриоты», но их именами будут называть в будущем улицы, площади, селения, школы и даже города.
— Как действовать при таких условиях?
— Продолжать, говорить, писать, делать проекты, держать экономические отчёты в порядке, доступными для любого, кто заинтересуется. Чтобы власти не могли назвать «грантоедами». Это чревато криминальным преследованием. А тех, кто будут лаять, не смотря ни на что, не остановить. Пусть лают дальше до хрипоты. Не обращать внимание, идти дальше. Они не знают, чего делают, но миротворец же знает.
— Чем может помочь мирному процессу литература?
— Какие социальные изменения в жизни человечества случались без литературы? Сначала кто то пишет, формирует общественное мнение. Потом когда критический минимум людей с формированным мнением набирается, начинается процесс изменений. Говорят сначала было слово.
—
Что могут сделать литераторы обеих народов?
— Писать честные, хорошие книги. Вспомнил канадского писателя Ару Балиозяна, который считает, что хороший писатель тот, кто всё время ищет врагов, и находит. Я с ним согласен. Всё остальное салонная бурда, или чтение для метро.
— Как Вы оцениваете «Каменные сны» Айлисли?
— Никак. Я не читал эту книгу, но жаль старшего брата по перу за то, что так с ним обошлись. Срам вам азербайджанцы — вы ведёте себя как армяне! Как можно оскорблять человека, лишать его прежних заслуг, только потому, что он смеет мыслить иначе, писать иначе? Вы же имеете свободу не читать. Откуда такая злость к пишущему человеку? Таких стран, которые преследуют писателей, осталось на планете пару десятков. Как вы могли азербайджанцы, даже в этом ровняться с армянами? Вы конечно, улавливаете сарказм. Наши страны не отличаются ни в чем. Дикари с дикарским поведением, с групповым мышлением, с нулевым интеллектом.
—
При нашей единственной встречи, вы много рассказывали про азербайджанцев, с которыми общались когда еще работали ветеринаром. Можете рассказать впечатления еще раз, для читателей?
— Самое веселое воспоминание, пожалуй то, что азербайджанец мог резать двух овец, что бы угостить меня и уважаемых людей из соседей, когда я ехал к нему домой лечить одну овцу. Если кто-то из «калининских» читает эти строки, пусть передаст мой тёплый привет, всем кому сможет. Я их помню часто, желаю им счастья, и мира их домам.
