Материал был опубликован на сайте
JAMnews
Вторая карабахская война закончилась, с 10 ноября действует документ о прекращении военных действий, подписанный лидерами Армении, России и Азербайджана. Однако война, которая началась 27 сентября, а также события, которые последовали за подписанием трехстороннего соглашения, вызвали серьезные психологические проблемы у многих людей.
Кто и как пытается помочь людям преодолеть психологические последствия войны?
После войны
32-летний Артур (имя изменено) знает карабахские дороги как свои пять пальцев – его жена оттуда. Он – водитель машины скорой помощи, и его профессионализм спас жизни десяткам пациентов в его родном городе Горис. В дни войны в Карабах были направлены почти все машины скорых из ближайших армянских поселений.
«Горис – тоже приграничный город, здесь не до конца зажили раны от первой войны. Правда, во время той войны, я был ребенком, но слышал о ней много историй. Когда сказали, что меня отправляют в Карабах перевозить раненых, было ясно, что будет сложно, но я не мог даже предположить, что отправляюсь в настоящий ад.
Мои старшие коллеги, которые работали во время предыдущей войны, рассказывали о раненых, травмах, но их рассказы не имели ничего общего с тем, что мне пришлось увидеть», — вспоминает Артур.
В первый месяц войны он успел перевезти на своей машине 143 раненых солдата. Некоторые из них не смогли преодолеть путь до больницы, лица многих врезались Артуру в память:
«Травмы этой войны были совсем другими – оружие было другим. Мне кажется, я не видел ни одного огнестрельного ранения в эти дни. Было много травм конечностей – люди лишались рук и ног, были осколочные травмы.
Нас предупреждали, что если ехать со скоростью 80 километров в час, попасть по машине с воздуха будет сложно. Потом я понял – не помогает. С неба в буквальном смысле извергался огонь. Ездил зигзагами и все, о чем мог думать, — нужно довезти ребят до больницы».
Через две недели после войны Артур понял: с ним что-то происходит. Не мог спать даже во время недолгих перерывов между работой. Возникло постоянное беспокойство, особенно в Степанакерте, где воздушная тревога почти не отключалась. Дрожали руки, пропал аппетит. Получал сообщения об обстрелянных машинах скорой помощи. Но все же дождался завершения смены, прежде чем вернуться в Горис.
«Я убеждал себя, что это от усталости, вернусь домой, отдохну – и все пройдет. Но потом осознал: вскакиваю от яркого света, шума, в ушах постоянно грохот взрывов и стоны.
Тяжело, когда ты знаешь, что у тебя в машине парень со сломанной ногой или позвоночником, а ты не можешь объехать яму на разрушенной от бомбежек дороге, и с каждой ямой – безнадежный крик режет слух. Через неделю после возвращения домой я понял, что у меня серьезная проблема и, что хуже всего, она отражается на моей семье и детях», — рассказывает Артур.
Его родные обратились за помощью в министерство обороны Армении.
Психологическая помощь
Во время первой карабахской войны в начале 1990-х и даже апрельской войны 2016 года, лечение посттравматического синдрома было возложено на единственный специализированный центр. А во время и после второй карабахской войны психологическую помощь предлагают как государственные структуры и клиники, так и группы специалистов вне госсистемы.
Военнослужащим и непосредственным участникам войны первую психологическую помощь предоставляет структура при министерстве обороны. В организованном в городе Дилижане центре они получают стационарное лечение, которое по возможности смягчает острые стрессовые состояния.
Для оказания психологической поддержки детям, пострадавшим во время войны, создана «горячая линия» при министерстве образования, науки, культуры и спорта.
Для решения психологических проблем, вызванных войной, профессиональная группа из психологов была сформирована министерством труда и социальных вопросов. При ведомстве около месяца действует «горячая линия» психологической помощи, которая предоставляет консультации по телефону. Этой услугой уже воспользовались до 400 человек.
Для преодоления психологических последствий войны и помощи пострадавшим сформировалось множество профессиональных групп. Они сами предлагают свои услуги тем, кто может в них нуждаться, и с первого дня войны большинство работает бесплатно.
Специалисты – о проблемах и их преодолении
Служба психологической помощи MHS – одна из таких инициатив, с 10 ноября предлагает бесплатную помощь участникам войны и их родным.
«С первых же дней войны, как и многие другие специалисты, я тоже начал работать с людьми, пострадавшими во время войны, солдатами. Чем больше я с ними работал, тем глубже осознавал серьезность проблемы. После 10 ноября, когда было подписано соглашение о перемирии, вместе с коллегами решили организовать эту программу бесплатной психологической помощи – не только для солдат, но и для их родных», — говорит Арам Овсепян, инициатор программы, психиатр и психотерапевт.
По словам специалиста, психологическая работа должна вестись в трех основных направлениях:
- военные травмы (страхи, вынесенные с поля боя; ранения и смерти, которые видели солдаты);
- фактор поражения, воздействующий на большую группу людей;
- фактор неопределенности, связанный с ситуацией в стране в целом и с тем, что госструктуры оставили какие-то группы людей один на один с их проблемами.
«Если в первые дни войны в основном мы сталкивались с исключительно военными травмами, то сегодня, особенно после подписания трехстороннего соглашения, мы имеем дело с двумя другими факторами, которые непосредственно сказываются на общественном здоровье.
Уже очевидно, что мы имеем дело с достаточно глубокой психологической проблемой, которая может оказать долгосрочное и тяжелое воздействие на все поколение, если сегодня очень интенсивно не заняться ее решением», — говорит психолог.
По словам Арама Овсепяна, сегодня основная работа – с острыми стрессовыми реакциями, вызванными фактором потери, страхами и чувством отчаяния, но очевидно, что в ближайшие месяцы будет расти количество посттравматических стрессовых нарушений:
«Сегодня мы пытаемся консолидировать нашу работу с другими профессиональными группами, так как ожидается долгосрочная работа по преодолению посттравматического стресса и нейтрализации воздействия войны на общественное здоровье.
Кроме того, у нас возникает еще одна серьезная проблема – использование психотропных веществ и алкоголя, которая, как правило, активизируется в подобных обстоятельствах, так как люди пытаются и таким образом облегчить свою травму».
Эксперт уверен, что в психологической помощи сегодня нуждаются десятки тысяч людей, однако за последние две недели в центр MHS обратились всего 17 человек. По его мнению, это связано с распространенным стереотипом, что с такой психологической проблемой можно справиться самостоятельно:
«Работая с семьями, мы заметили, что в случае с подростками за помощью психолога люди обращаются чаще, а в случае с солдатами ситуация расценивается иначе. Во-первых, многие живут в сельской местности, где о психологических услугах информации мало и она часто не соответствует действительности.
Кроме того, эта травма становится для солдат настолько важным фактором, что опыт и переживания других людей для них невольно обесцениваются. Они не уверены, что кто-то может понять их переживания и помочь им. На данный момент это наш самый серьезный вызов, и в этом плане нам многое нужно сделать – именно работая с людьми, в том числе в регионах».
Второй вызов, по мнению эксперта, заключается в том, что почти нет соответствующего опыта психологической работы, который можно было бы применить в Армении. В странах, где имели место подобные военные действия, например, в Сирии, Афганистане, Украине не было возможности провести глубинные исследования.
Стационарное лечение Артура уже завершилось. Он вернулся в Горис, но на работу еще не вернулся. Прежде чем сесть за руль, ему нужно будет пройти и реабилитационное лечение. Говорит, чувствует себя намного лучше, не сердится, когда дети шумят, реже просыпается по ночам, хотя до сих пор ищет глазами в небе беспилотники.
Артур знает, что его еще ждут тяжелые времена, забыть все он не сможет – да и не хочет. Тем более, что до новой межгосударственной границы с Азербайджаном от его дома можно дойти пешком за 20 минут.
