Известная правозащитница написала: «Запланировано наше физическое уничтожение в муках. Почему? Чтобы наши мучения, наши смерти стали уроком для всех»
Мне не дали возможности выступить на суде, но я хочу, чтобы голос мой был услышан. Наконец-то, я увидела Арифа. Мы не виделись, и я не слышала его голоса год! Он справил свое 60-ти летие в камере и мне предстоит мои 60 лет встретить в заключении.
На 37 годовщине нашей свадьбы мы были разлучены, и я уже не верю, что мы сможем быть вместе на этом свете… вместе с дочкой и всей семьей.
Мы оба историки и хорошо понимаем, что деспотизм стоит на репрессиях. Еще Степняк-Кравчинский писал: “Это хуже чумы. Чума убивает без разбора, а деспотизм выбирает свои жертвы из цвета нации”.
Тофик Ягублу, Анар, Ильгар, Интигам, Хилал, Сеймур Хази, Хадиджа, Тале Багирзаде, Мовсум Самедов, Ядигяр Садыхов, Расул Джафаров, Рашадат и другие ребята из NIDA. Более ста самых светлых и чистых…
В 80-е годы мы с Арифом работали в самиздатской, выходившей нелегально газете «Экспресс-Хроника». Тогда в Чистопольской тюрьме в 1986 году умер наш коллега Анатолий Марченко. Для меня это был удар. Я хорошо знала о смертях в сталинских лагерях, так как трое братьев моего деда ушли из жизни таким образом. Но в 1986 году….
Тогда я поняла, что в СССР этот террор продолжается и нужно быть к нему готовым, но я не могла предположить, что независимый Азербайджан пойдет по тому же пути.
Как правозащитник с почти 30-ти летним стажем, я хорошо знала о пытках в Азербайджане. И все равно было тяжело, когда на меня нападали в первые же месяцы заключения, когда 23 сентября 2014 года майор Ягубов – молодой и сильный мужчина стал бить меня. В результате этих побоев, мой левый глаз потерял возможность нормально видеть.
11 декабря 2014 года меня за ноги поволокли в карцер, даже не объяснив причину… От Арифа я услышала, что и на него в первые дни ареста также совершались нападения…
У Арифа гипертония 3-ей степени. Это инсульт, паралич, кровоизлияние, непрогнозируемые скачки давления. Сейчас у него появилась опухоль на затылке. Он уже год в одиночке и его сопровождают постоянные боли. О моем диабете и разложении печени хорошо известно. ЕС прислал дорогостоящее лекарство, но мы все понимаем, что в условиях заключения это лекарство не сможет мне помочь…
Запланировано наше физическое уничтожение в муках. Почему? Чтобы наши мучения, наши смерти стали уроком для всех. Если не остановились перед уничтожением хорошо известной семьи, то всех остальных уничтожить несложно. Страх должен поселиться в сердцах граждан. Страх и безнадежность. У меня нет никаких иллюзий относительно этого судилища, как не было и так называемого следствия.
По каким статьям фальсифицировать обвинение, придумывать преступления и к какому сроку приговаривать – это указание поступает следователям и судьям сверху. В нашем обвинительном акте следователи настолько увлеклись фальсификацией, что даже общеизвестный, зафиксированный, в том числе, в решениях Административно-Экономического, Апелляционного и Верховного судов факт уничтожения незаконного уничтожения нашего дома на ул. Шамси Бадалбейли , 38 был преподнесен как мирный переезд на другую квартиру. Хотя известно, что это было именно незаконное уничтожение имущества 11 августа 2011 года со всем находившимся там имуществом (архив, компьютеры).
Это – очевидная ложь — яркое свидетельство лживости всего следствия. Ни следователи, ни прокурор не опасаются опровержения их лжи…
Арифа обвиняют в том, что он перевел деньги с одного своего счета на другой. Я столько судов над политическими заключенными отследила, стольким судьям вручила заслуженную ими «полосатую мантию», что, безусловно, в этом судилище участвовать не буду. Но я буду просто сидеть рядом с Арифом и держать его за руку. Мы оба знаем, что это наше последнее свидание. Когда ВСЕ оборвется, меня не будет рядом с ним… Но мы оба историки и знаем: «путник возвестит Лакедемону, что мы… остались верными Закону». И как учили мои польские учителя: «За вашу и нашу свободу».
Мнения автора и редакции Мейдан ТВ могут не совпадать.
