«Я предлагал наш проект бакинским организаторам концертов. Первое, что они сделали, – начали торговаться»
Азербайджанец по национальности, Орхан Агабейли – один из лучших перкуссионистов Украины. Он барабанит так, что замирает дух, он совершенствует свой любимый инструмент кахон, он обучает игре на перкуссии, он гастролирует в Украине, странах Западной Европы и Азии. Он состоялся как профессионал и сделал себя востребованным. Вот только Азербайджан почти не знаком со своим талантливым сыном.
— Насколько я помню, ты раньше жил в Харькове, но сейчас переехал в Киев. Расскажи о своих перемещениях по миру, своей личной географии.
— Родился я в Азербайджане, но вырос в Харькове. Отучился там в консерватории по классу джазовый барабанщик. Потом уехал заграницу. Носило меня по странам, были контракты и в Южной Корее, Германии, Польше, Турции. Поработал-поработал, и потом понял – нет, у меня какая-то невыполненная миссия в Украине. Я понял, что что-то теряю. Разорвал текущий контракт и вернулся в Украину.
— Когда приехал в Киев, начинал с нуля?
— Начиналось очень тяжело. Я почти никого не знал. Снимал маленькую комнатку. И уже тогда стал уделять больше внимания перкуссии – джембе, дарбуке, фреймдраму (рамочным барабанам – прим. автора). Пошел на кастинг барабанщиков – так меня взяли в группу «Джипси Лир». Параллельно работал еще в паре музыкальных бэндов. К поп-диве украинской эстрады Ирине Билык я попал благодаря моему другу Оресту Галицкому, гитаристу, который работал с ней. Им нужна была перкуссия, и он пригласил меня. Уже 3 года работаю с ними. С победительницей «Евровидения-2017» Джамалой играл, со Златой Огневич, с Марией Бурмакой, с группой «Манекен» играл.
Проект, в котором я работаю больше всего лет – «Маринита». Мы играем джаз, основываясь на фольковых мелодиях разных стран. Основа группы – Марина Захарова, пианистка и вокалистка, и я. Мы играем уже 12 лет, еще с консерватории. Приглашаем разных артистов из-за границы, Израиля, Европы, но в итоге все крутится вокруг Марины.
— Для Мариниты вы находите уникальные фольковые песни, средневековые сефардские колыбельные, старинные азербайджанские песни. Кто занимается подбором репертуара?
— Азербайджанскую и турецкую тему нахожу я. Я же знаю эти языки, поэтому помогаю в произношении, переводе, чтобы Марина поняла, о чем песня. Испанская или на древнем языке ладино – это Марина. Мы аранжируем под себя, под свой формат. То, что получается на выходе, всем нравится.
— Расскажи о вашей с Маринитой азербайджанской программе.
— Азербайджанская музыка очень богата, это факт, который знает весь мир, который доказали наши великие музыканты предыдущих столетий. Например, это Вагиф Мустафазаде (известный азербайджанский джазовый композитор и пианист – прим.ред.). С Мариной мы играли весь репертуар его дочери Азизы Мустафазаде, также джазистки. Было кайфово, мы чувствовали, что это наше!
Сейчас у нас есть азербайджанская программа на час.
На днях мы летали в Страсбург, играли в Парламенте ассамблеи Совета Европы крымско-татарские и азербайджанские вещи. Потому что им там нравится это. 15 песен азербайджанских и около десяти — крымско-татарских.
— В мае 2017-го ты выступал и на фестивале B
aku
J
azz
in K
yiv
. Это было первое мероприятие культурного обмена между Украиной и Азербайджаном такого масштаба. Что расскажешь о нем, как оцениваешь?
— Это был первый фестиваль, организованный посольством Азербайджана в Украине. Классная организация, на высоком уровне. Проходил в сквере имени Гейдара Алиева. Зрителей много было, все набежали. Выступали артисты из Азербайджана, играли свою музыку. К сожалению, познакомиться с ними не успел – я специально попросил, чтобы нас с Маринитой поставили первыми, мы отыграли, и я сразу прыгнул на поезд и умчался дальше на свои гастроли. Мы играли «Лачын», «Гарагашын весмеси», «Сары Гелин», «Гетме Гел» в нашей аранжировке. Вообще это был хороший фестиваль, я горжусь такими моментами. Главное, чтобы такие концерты организовывались чаще, чтобы они были масштабнее.
— Ты ездишь выступать в Азербайджан?
— Нет. Я предлагал проект Маринита бакинским организаторам концертов. Первое, что они сделали, – начали торговаться. Если бы у меня не было опыта работы в других странах, то я бы, наверное, по-другому это воспринимал. Но опыт есть, и когда сравниваешь, как общаются люди там и как в Азербайджане – я просто не стал напрягаться. Нет – так нет. Я думал, что я буду свой для них, но получилось еще хуже. Я не переживал, а Марина вот очень расстроилась. Она очень хочет попасть в Азербайджан. Я утешал: да не парься, Маринка, полетим еще! Мы летаем в Европу, нас везде приглашают, начиная от Польши, заканчивая Францией.
Пока не пришло время, чтобы мы поехали в Азербайджан. Когда-то настанет час, они созреют и пригласят нас.
— А ты пробовал просто в какой-то клуб азербайджанский поехать поиграть?
— Да, сам я работал с бакинским ди-джеем Мансуром. Играл в клубе «Чинар» в Баку, было клево. Летал к ним в прошлом, 2016 году. А потом заехал к бабушке. Бабушка живет в городе Губа. Не видела меня лет 20. И тут заходит такой, бородатый. Она узнала меня, обняла, обрадовалась, конечно. Бабушка у меня боевая, веселая. Сразу поставила пахлаву по своему секретному рецепту, чай, все как положено по-азербайджански. У меня в Азербайджане вся родня. Но я всех, конечно, не навестил – только бабушку, дядю и брата повидал.
— Сейчас твой главный инструмент – кахон. Расскажи о своем романе с этой, на первый взгляд, коробочкой.
— В один день я сел за кахон и понял, что могу играть полноценную партию ударной установки. Я соединил элементы, которые вместе дают звук хайхета (тарелки со стойкой в барабанной установке): бубенчики заменяют звук закрытого хайхета, а кабаса (тип шейкера) – звук открытого хайхета.
Потом я перешел к электронике. Чтобы быть модным музыкантом, чтобы быть в тренде, сегодня по любому нужно синтезировать акустический и электронный звук. Только с электронным звуком неприкольно, только с акустическим – тоже. Я поколдовал и придумал еще несколько вещей, благодаря которым вы на сегодняшний день слышите полную замену барабанной установки, ничем не уступающей по звукам барабанам. Я сижу на кахоне, на этой коробочке, а вы слышите барабанную установку.
Я нашел себя в кахоне. Теперь могу совмещать партию барабанщика и перкуссиониста одновременно. За счет совмещенной электроники все звучит именно так, куча синтезированных звуков.
На сегодняшний день моей разработкой заинтересовалось две компании из Германии, которые хотят запустить в производство мои изобретения. Сейчас не буду говорить кто. Переговоры начались месяц назад.
— У тебя есть и своя школа перкуссии в Киеве. Сложно ли находить учеников или они сами штурмуют тебя?
— Компания «Акрополис» предложила мне безвозмездно инструменты, с тем, чтобы я открыл школу. Я такой: «Я – школу?! Ребята, это как вообще?!». Но согласился, и появились первые желающие. Я никогда не видел себя в роли педагога. И тут бац – навалило столько народа, люди начали ходить, им стало нравиться! Это было 5 лет назад. Сейчас моих учеников приглашают на фестивали, концерты. Например, в мае у некоторых было по 2-3 выступления в день. Раньше они со мной выступали, а сейчас у меня свои гастроли, у них – свои.
— Есть ли среди твоих учеников азербайджанцы?
— Нет. Хотя они знают, что есть моя школа, потому что я делал приглашения в Союзе азербайджанской молодежи. Но ни одного за всю историю школы азербайджанца. Приезжали из других стран. А своих не было. Наверное, не интересно им.
— Расскажи про ближайшие планы, проекты.
— У меня есть младший брат Ширхан Агабейли. Сейчас он учится в Berklee college of music в Бостоне, он единственный азербайджанец в этой академии, это немаловажно. Он очень крутой гитарист-басист. В нем течет азербайджанская кровь, и это сформировало его уникальную манеру игры. Он немало сделал, чтобы популяризировать азербайджанскую музыку. У него есть свой проект, и там есть наши азербайджанские мелодии, наш фольк. Люди поражаются, какая это красивая музыка! Например, «Губанын Аг Алмасы» – народная азербайджанская песня. Он мне рассказывал, что все в зале просто застывают, заслушиваются. Я очень горжусь братом, и вот, есть планы полететь к нему в гости. Просто хочу обнять его, не видел его уже три года.
Еще хочу записать свой альбом. И открыть филиал своей школы в Харькове, городе, где я вырос. Хотелось бы, чтобы в мире знали о перкуссии в Украине. Если Украина сама по себе будет известна как страна хороших перкуссионистов, наших музыкантов будут приглашать в разные другие страны. И я посильно участвую в этом процессе.
