Резкая и неожиданная попытка изолировать Катар, а также война в Йемене могут стать как показателями реформ на Ближнем Востоке, так и предвестниками конфликта. Пока что катарский кризис вносит разлад во взаимоотношения стран Персидского залива и, очевидно, станет очередной болевой точкой в этом регионе. Разрыв дипломатических отношений и закрытие сухопутных границ по инициативе США порождает вопрос о том, чего хотят достичь в Вашингтоне? Как считает немецкий политический обозреватель Маттиас фон Хайн, речь Дональда Трампа в Эр-Рияде фактически похоронила политику Обамы по налаживанию отношений с Ираном и обозначила коренной поворот американской политики в арабском мире.
Напряжённость в регионе сделала актуальной идею создания объединённой арабской армии. Трамп не призывал к этому открыто во время публичных выступлений. Но, как считают многие, затрагивал идею формирования «арабского НАТО» на частных встречах, видимо, стремясь сформировать на Ближнем Востоке военную структуру с участием Саудовской Аравии, Египта, Иордании, ОАЭ, Марокко, Судана и других стран, как инструмент совместного противостояния терроризму, защиты национальной безопасности арабских стран, проведения миротворческих операций в регионе. Это ставит перед Азербайджаном новые вызовы, требующие взвешенного подхода. Свидетельством военного сотрудничества Азербайджана с Ираном является хотя бы апрельская встреча в Тегеране министра обороны Азербайджана Закира Гасанова с министром обороны и поддержки вооружённых сил Ирана Хусейном Дехганом, на которой азербайджанская делегация продекларировала, что придаёт большое значение обеспечению безопасности границ двух стран и не допустит их нарушения. В свою очередь Хусейн Дехган заявил: “Мы не должны допустить, чтобы внешние силы нарушили военное сотрудничество Ирана и Азербайджана”. К тому же, только в июне в Азербайджане прошла презентация общественного объединения «Сотрудничество Азербайджана и арабских стран», задача которого – развитие дружественных отношений между ними. Показательно, что создание объединения состоялось в этом году, который по инициативе президента Ильхама Алиева был объявлен «Годом исламской солидарности». Между тем, нельзя исключить попытки втянуть Азербайджан в общеарабский военный союз, если учесть, что президент Азербайджана присутствовал на саммите в Эр-Рияде и встречался с президентом США.
Об идее создания объединённых арабских вооруженных сил писал ещё Лоуренс Аравийский в своих мемуарах «Семь столпов мудрости». И уже тогда он указывал: «Мы не могли смешивать или объединять племена из-за их взаимного недоверия и подозрительности, как не могли использовать одно племя в операциях на территории другого». Этот фактор актуален до сих пор. Ещё в октябре 1949 года члены только что образованной Лиги арабских государств планировали заключить военный союз, а в 1950 году Египет, Саудовская Аравия, Иордания, Сирия, Ирак, Ливан и Йемен подписали «Договор о совместной обороне и экономическом сотрудничестве», направленный против Израиля. Однако уже Шестидневная война 1967 года показала проблемы с координацией действий, что на годы дискредитировало идею объединённой армии. В 1976 году была попытка Лиги арабских государств (ЛАГ) провести совместную акцию по введению в Ливан Межарабских сил сдерживания. И опять возникла та же проблема, поскольку эти силы в основном состояли из сирийских военных и начались разговоры, что Дамаск использует мандат Лиги в своих интересах. Тем не менее, в 2015 года, по инициативе президента Египта Абдель Фаттаха ас-Сиси, на очередной сессии Лиги, была достигнута договорённость о создании единой арабской армии. Предполагается, что это будет 40-тысячная военная группировка, включающая в себя коллективные ВВС — от 500 до 1000 человек, до 5000 человек военно-морских сил и около 35000 сухопутных, включая подразделения специального назначения. Видимо, межнациональное военное формирование будет опираться на возможности Египта и Саудовской Аравии. Эр-Рияд обеспечит финансирование и военную технику. А Египет – наземный и, в определённой степени, авиационный контингенты. Поскольку обе страны, в основном, используют американскую военную технику, с материально-технической совместимостью проблем не будет. Однако очевидной проблемой станет вопрос управления. Достоинством египетских вооружённых сил является армейская «кастовость», в отличие от Саудовской Аравии, где на первом месте стоят вопросы клановой и племенной лояльности. Совместить под единым командованием две, столь разные по своим традициям армии будет непросто.
Однако основной вопрос — какие задачи должен будет выполнять совместный военный контингент и против кого он будет направлен? Все сходятся во мнении, что основная цель – Иран. Разумеется, лидеры Ирана рассматривают идею арабского НАТО, как поддерживаемый США и, в какой-то степени, Израилем союз суннитских государств против шиитского Ирана, которому, возможно преувеличенно, приписывают практически неограниченное влияние в регионе. Так или иначе, формирование военно-политического компонента сдерживания Ирана и создание военного блока с участием региональных союзников является одним из направлений ближневосточной политики США. Видимо поэтому, в преддверие майского визита Трампа в Саудовское королевство, министр обороны Ирана Хоссейн Дехган обвинил «режимы США, сионистов и аль-Сауда» в формировании «зон для развития кризиса, войны и кровопролития … в рамках арабского НАТО ». А п
резидент Ирана Хасан Рухани раскритиковал саммит в Эр-Рияде, осудив провозглашение ваххабитской монархии лидером арабского и исламского мира, а также союзником США, указав, что эта страна «вряд ли знает, что такое выборы» и её жители «никогда не видели урны для голосования».
Надо сказать, что значение имеет и внутриполитическая обстановка в Иране. Сторонники жёсткой линии, через Верховного лидера Али Хаменеи и Корпус стражей исламской революции, контролируют политику безопасности Ирана, особенно в региональных конфликтах. Вероятным ответом Ирана надо ожидать усиление поддержки шиитских ополченцев в Ираке, Сирии и Йемене, чтобы связать там саудовские и союзные арабские силы и, возможно, ослабить солидарность в «арабском НАТО». Правда, в Иране, видимо, считают создание эффективной анти-иранской коалиции, даже с поддержкой США, далекой от реальности надеясь, что разногласия арабских стран затруднят сотрудничество.
Н
о всё же, Тегеран готовится к возможному конфликту и ищет на этот случай союзников. На первом месте в этом вопросе — Россия. Приглашение министра обороны Ирана Хусейна Дехгана в Москву для участия в апрельской Международной конференции по безопасности говорит о близости позиций Москвы и Тегерана, во всяком случае, в вопросах безопасности. И не исключено, что в случае необходимости, Тегеран может снова предоставить российским самолётам возможность использовать авиабазу «Шахид Ноже» в Хамадане. Показателем союзных отношений России и Ирана является и покупка у России зенитно-ракетных комплексов С-300 и планы по покупке самолетов производства предприятий «Сухой».
Но дело не только в Иране. Для большинства стран Персидского залива главное — это конфликт в Йемене, а страны Северной Африки и Египет уделяют основное внимание Ливии и Сирии. Для Египта первоочередными угрозами являются действующие в Египте «Вилаят Синай» (отделение «Исламского государства») и движение «Хасам», способные дестабилизировать ситуацию в стране. К тому же Каир беспокоит напряжённость в зоне Аденского залива и Красного моря, что грозит уменьшить доходы от эксплуатации Суэцкого канала, превышающие $5 млрд ежегодно. Следовательно, Египет — заинтересованная сторона в Йеменском конфликте и в других возможных горячих точках региона. Объединённый арабский контингент мог бы решить все эти проблемы. Правда, некоторые, менее сильные арабские страны опасаются, что ценой участия в “арабском НАТО” могут, в какой-то степени, потерять свою независимость.
Соперничество между Саудовской Аравией и Ираном грозит привести к тяжелым последствиям для всего Ближнего Востока, так как оба государства косвенно участвуют сразу в двух войнах — в Сирии и в Йемене. Как считают эксперты, имевшийся между ними запас доверия окончательно исчерпан в борьбе за региональное лидерство. Причём, в обеих странах доминируют приверженцы жёсткого курса, отвергающие диалог и компромиссы. Хотя концепция «арабского НАТО» может показаться привлекательной, но его способность обеспечить стабильность на Ближнем Востоке вызывает сомнения. В лучшем случае это будет коллективная группа оперативного реагирования и подавления потенциальных угроз до того, как они разовьются. В этих условиях, более чем сомнительно, что имеющий свои проблемы Азербайджан станет активным участником общеарабской армии. Баку придерживается внеблоковой позиции и принципа равноудалённости от основных мировых центров. Кроме того, объединённая армия потребует и объединённого финансирования. Вряд ли более бедные страны Персидского залива смогут себе это позволить. Да и Азербайджан, хоть и не самая бедная страна, вряд ли пойдёт на расходы, тем более, если они будут направлены против его южного соседа, с которым Азербайджан связывают не только экономические интересы, но и этническая близость. К тому же, в области военного строительства Азербайджан связан с Грузией и Турцией. Неизвестно, не будет ли интеграция с арабской армией противоречить уже взятым обязательствам перед Тбилиси и Анкарой. Не говоря о факторе России. Следовательно, говорить о том, насколько объединённые арабские войска окажутся эффективными сложно, пока арабские страны не разберутся с противоречиями в собственных рядах. Как отметил государственный деятель Ирана Саид Джалили: “Дипломатия как плетение ковра — прогресс в ней достигается миллиметр за миллиметром”.
