Любые сложности в добыче или транспортировке нефти с Ближнего Востока неизбежно окажут влияние на кавказские страны – Азербайджан и Грузию
Инциденты с танкерами в Оманском заливе оказались в центре внимания международной общественности. Сегодня ситуация вроде бы стабилизировалась, но вопросы остались. И главный вопрос – что стало движущей силой конфликта? От этого во многом зависит, могут ли инциденты такого рода повториться. Напомним, что 13 июня в Оманском заливе была совершена атака на два танкера — “Фронт Альтаир” норвежской компании “Frontline”, шедший под флагом Маршалловых островов из ОАЭ на Тайвань с грузом 75 тыс. тонн нафты — сырья для нефтехимической промышленности и “Кокука Корэйджес”, японской компании “Kokuka Sangyo”, шедший под панамским флагом из Саудовской Аравии в Сингапур с грузом метанола – компонента для производства топлива. Днём ранее четыре других танкера подверглись диверсии во время стоянки в порту эмирата Фуджейра, ОАЭ. А тут ещё Ираном был сбит американский дрон, по версии Тегерана нарушивший воздушное пространство Ирана, а по версии Пентагона, находившийся в международном воздушном пространстве над Ормузским проливом.
Сбитый дрон “Bams-D RQ-4A Global Hawk” — одна из последних моделей ценой до $140 млн, способна летать на высоте до 19.811 метров на протяжении 36 часов со скоростью 644 км/ч. Это первый беспилотник, получивший разрешение федерального управления гражданской авиации США на самостоятельную отправку полётного задания и полёт с использованием гражданских воздушных коридоров на территории США без дополнительных уведомлений. Между тем, представители Корпуса стражей исламской революции сообщили, что сбили беспилотник иранской системой ПВО и, как считают специалисты, скорее всего иранской ракетой Talash 2B. А если учесть, что в 2003 году военно-исследовательская лаборатория ВВС США профинансировала разработку атомного двигателя для Global Hawk, остаётся только радоваться, что дрон был сбит без применения системы ПВО С-300 российского производства, которой Иран также располагает. Нетрудно представить насколько это обострило бы ситуацию.
Стоит отметить, что за несколько дней до атаки в Оманском заливе премьер-министр Японии Синдзо Абэ, как говорят по просьбе Трампа, отправился в Тегеран, в надежде убедить президента Хасана Рухани и верховного аятоллу Али Хаменеи договориться с Вашингтоном. Однако Хаменеи заявил Абэ, что не считает Трампа “достойным какого-либо обмена сообщениями”. Ситуацию запутали и противоречия в высказываниях президента США. Так, сначала он практически опроверг заявления членов его администрации обвинивших Иран в нападении на танкеры в Оманском заливе, заявив в интервью журналу TIME, что роль Ирана в этих нападениях была “очень незначительной”. В интервью телеканалу NBC News
Трамп отметил, что
не ищет возможности начать войну с Ираном. Но в тот же день заявил, что в случае войны Иран столкнется с “невиданными прежде разрушениями”. И в то же время, Трамп утверждал, что готов стать “лучшим другом Ирана”, если Тегеран откажется от ядерного оружия. По словам Трампа, удар по Ирану был отменён в последний момент, потому что он “пожалел людей”. Хотя парой дней позже тот же Трамп заявил, что информация об отмене решения о военном ударе по Ирану не соответствует действительности и он “просто не дал произойти этому прямо сейчас”.
Как говорят в Вашингтоне, причиной отмены удара на самом деле стал совет любимого обозревателя Трампа на канале Fox News Такера Карлсона, заявившего, что военные действия перечеркнут политическую карьеру американского президента и даже назвавшего их сумасшествием, идущими вразрез с интересами государства. Непонятно, как соотносить эти заявления с призывами госсекретаря США
Майка Помпео,
адресованными Саудовской Аравии и ОАЭ, создать коалицию для противодействия Ирану, в которой
США хотели бы видеть возможно большое количество военных этих стран.
Всё это сопровождается спорами в Вашингтоне о том, какими юридическими правами обладает президент США в вопросе объявления войны. В противовес спикеру палаты представителей Конгресса США — демократу
Ненси Пелоси, Трамп утверждает, что располагает полномочиями начать войну с Ираном, не дожидаясь одобрения Конгресса.
Само собой, Иран участие в нападении на танкеры отрицает, утверждая, что если бы он провёл эти атаки, результат был бы намного серёзнее. Особое раздражение Тегерана вызвали санкции, введённые недавно персонально против
верховного лидера Али Хаменеи и главы внешнеполитического ведомства Джавада Зарифа, что, по мнению официальных лиц, закрывает возможности для переговоров. А президент Ирана Хасан Рухани счёл санкции против не имеющего активы за рубежом Али Хаменеи актом отчаяния со стороны США.
В мае Иран заявил, что отказывается выполнять свои обязательства по заключённой при Обаме ядерной сделке и грозит снять ограничения на обогащение урана. Несомненно, этот заявление адресовано, прежде всего, европейским странам, которые и так не в восторге от иранской политики Вашингтона. Тем более, разработанная ещё в феврале с целью обойти антииранские санкции банковская финансовая система INSTEX всё ещё не заработала. Да и Вашингтон уже предупредил о наказании тех, кто будет пользоваться этим механизмом.
Очевидно, что политического урегулирования не добиться, если не принять во внимание фактор нефти. В конце апреля Вашингтоном было принято решение не допускать исключений по санкциям для стран, которые покупают иранскую нефть, вынудив Китай, Индию, Японию, Южную Корею, Италию, Грецию, Тайвань и Турцию отказаться от сотрудничества с Ираном в области энергоносителей. А некоторые международные операторы танкерных перевозок, такие как “DHT Holdings, Inc” и “Heidmar”, объявили о прекращении транспортировок из Персидского залива после терактов в Оманском заливе. Однако цена на нефть зависит, прежде всего, от решений, принятых на заседании министров стран ОПЕК, неоднократно откладывавшегося по причине того, что американские санкции против Ирана набирают силу и назрела необходимость оценить, как это сократит экспорт четвёртого по величине производителя нефти в ОПЕК.
В первых числах апреля, на заседании в Вене, страны-члены ОПЕК и не входящие в организацию нефтедобывающие страны проголосовали за продление сделки о квотах на добычу до апреля 2020 года с сохранением прежних квот для стран-участниц, в надежде достичь цены $70−75 за баррель. Осуществить эту задачу будет легче, если Иран не сможет экспортировать свою нефть. Однако Иран, как один из первых пяти членов-учредителей картеля, может существенно осложнить жизнь ОПЕК, заблокировав любое решение.
Уже накануне совещания в Вене министр нефти Ирана Бижан Намдар Зангане заявил, что считает бессмысленным сотрудничество в формате ОПЕК+ при отсутствии единства внутри организации и “пока некоторые члены ОПЕК настроены враждебно по отношению к другим ее участникам, в частности к Ирану”, намекая очевидно на Саудовскую Аравию, поддержавшую антииранские санкции. Возможно, поэтому министры стран ОПЕК и других нефтедобывающих стран подписали хартию о долгосрочном сотрудничестве, к которой страны будут присоединяться на добровольной основе и которая должна стать фундаментом будущей кооперации всех нефтедобывающих стран. Хартия даёт возможность постоянно осуществлять мониторинг ситуации на нефтяных рынках и своевременно реагировать на проблемы.
Аналитики считают, что возможно Трамп стремится заключить новое ядерное соглашение с Ираном в преддверии предвыборной кампании 2020 года. Если это не удастся, Трампу будет важно не допустить рост цены на нефть и, как следствие, удешевить бензин в США. Как считается, кроме прочих вопросов, именно сдерживанию роста цен на нефть был посвящён визит госсекретаря США в Эр-Рияд в конце июня. Видимо, в то время как США возглавляют альянс на Ближнем Востоке, Трамп пытается переосмыслить эту политику. Об этом свидетельствует его фраза, что з
а последние два с половиной года США достигли того, что сами являются её экспортёрами, а степень зависимости США от нефти из Персидского залива опустилась до 30-летнего минимума, благодаря разработке сланцевой нефти. Президент США считает, что его страна не заинтересована “бесплатно” защищать морские пути на Ближнем Востоке и особенно в Ормузском проливе — одном из самых узких и рискованных морских путей в мире и предлагает другим странам самостоятельно обеспечивать безопасность их судов, видимо в первую очередь подразумевая Китай, получающий 91% своей нефти через пролив и Японию, получающую – 62%.
Политические лидеры и Ирана, и США в официальных заявлениях говорят о стремлении избежать конфликта, но их действия наводят на мысль, что они к нему готовятся. И пока политики строят свои планы или занимают выжидательную позицию, в странах региона идут реальные боевые действия. В Персидский залив отправлена ударная группа во главе с авианосцем “Авраам Линкольн”. Но вишенкой на торте всех этих хитросплетений является Россия. Казалось бы она никак не связана с конфликтом в Оманском заливе. Но возможные военные действия могут поставить под удар планы по созданию транспортного коридора “Север-Юг” из России через Иран в Индийский океан. Военные действия в Сирии показали, что Каспийская флотилия вполне может достать ракетами “Калибр” не только объекты в Сирии, но и в соответствии с планами по увеличению дальности полёта до 4,5 тысяч километров, может из Каспийского моря достать цели и в Персидском, и в Оманском заливе, особенно если Иран пустит его в свои территориальные воды.
Решение министерства обороны России о переносе основной базы флотилии из Астрахани в Каспийск, по мнению некоторых экспертов, обусловлено тем, что этот город расположен удобнее и ближе к оперативному театру военных действий в Ближневосточном регионе. При таком раскладе причиной начала военных действий может стать что угодно. Конечно, Москва не захочет ввязываться в новый конфликт ради Ирана, осложняя таким образом и без того плохие отношения и с США, и с ЕС. Но кто может это гарантировать?
Инциденты с танкерами опасны для всех, если принять во внимание, что найдётся много подводных камней в отношениях между всеми ближневосточными странами, включая Израиль. Будущее даст ответ на вопрос, о том как будут развиваться события в дальнейшем. Однако необходимо помнить, что любые сложности в добыче или транспортировке нефти с Ближнего Востока неизбежно окажут влияние на кавказские страны – Азербайджан и Грузию. Ведь строительство всей транскавказской системы поставок нефти и газа в Европу задумывалась, как альтернатива в случае, если транспортировка энергоносителей с Ближнего Востока окажется под вопросом, как это произошло во время нефтяного кризиса 1973 года.
